Пирамиды роста

– Она и придумала, – ткнула Ада пальцем в Валю. – Как «Титаник» назовете, так оно и поплывёт!

– Я чисто киношный художник, – обратился к Вале Федя. – И обязан контролировать весь цветовой поток. Представьте Тарковского, которому внутрь фильма вставили рекламу и певицу!

– Ничего не понимаю в кино, – попыталась отделаться от него Валя.

– Так ведь вы были женой Лошадина и Лебедева…

– Лошадина? Кто сказал? – Валя чуть не выронила рюмку.

– Девочки, которые делали декорации.

– А ещё что сказали? – Валя опрокинула в себя рюмку – помирать, так с музыкой.

– Что теперь вы гражданская жена депутата Горяева, – добавил Федя.

Валя почувствовала себя более голой, чем когда на ней по шву разошлось платье, и зло ответила бабушкиным:

– На чужой роток не накинешь платок.

– Налили, налили, налили! – командовал пожилой оператор. – Не забываем закусывать!

– Кать, чтоб девки одёжной я больше не видела, – распорядилась Рудольф. – Она – без кукушки в голове.

– Сразу предлагала, возьми Львовну! А ты: Львовна старая, слепая, надо омолаживать, – припомнила ей Катя.

– Предлагаю тост за Аду Густавовну! – торжественно произнёс Корабельский. – Красивую женщину и мощную руководительницу!

– Ура! За Аду Густавовну! – зашумели все.

Потом пили за всех по очереди, вопили как дети, кидались апельсинами и шоколадками, ругались и целовались. И Валя вышла из кабинета на нетрезвых ногах сразу женой и Лошадина, и Лебедева, и Горяева… а заодно и телезвездой.

– Я отвезу Валентину, – зачем-то вызвался Кардасов.

– Вот и отлично, – согласилась Ада. – Мне вас, Федя, на сегодня и так много.

– Извините, пожалуйста, – кинулась к Вале в коридоре высокая сутулая женщина. – Обещали занавески, час стою, все друг к другу футболят. Пенсия крохотная, о таких занавесках и не мечтала!

От обилия лиц рябило в глазах, но Валя глянула вниз и уперлась в загримированные тушью для ресниц чёрные туфли, в которых снималась.

– Сейчас-сейчас, – пошла обратно в кабинет.

– Занавески за туфли с помойки? – возразила Ада. – Ты хоть знаешь, сколько эти занавески стоят?

– Столько же, сколько и твоё слово! – отрезала Валя грубым от выпитого голосом, недрогнувшей рукой взяла со стола коробку с рекламными занавесками и вышла, не обратив внимания на удивлёные взгляды.

Женщина прижала коробку к груди, в глазах блеснули слёзы. Валю это так растрогало, что предложила подбросить до метро в автомобиле Феди Кардасова. Женщина стеснительно молчала, а увидев в Валиных руках сотовый телефон, совсем перепугалась.

Валя позвонила Вике в Питер. Подошёл скрипучий стариковский голос, а Вика минут пять шла до трубки и потом верещала, что телефон от их комнаты за километр, что в ванной висит железное корыто, какое она видела только в кино, что Питер прикольный и принудительно делает человека интеллигентом.

– Я передачу сама провела, – призналась Валя.

– Чего молчишь?! Когда покажут?! – завизжала Вика.

– Не знаю. Это как проба. «Пилот» называется. Приедешь, расскажу.

– Организм справился? – спросила Вика посерьёзневшим голосом.

– Знаешь, сначала будто салют. Много, красиво, всё дрожит и сияет. А теперь пустота и дым глаза ест.

– У тебя голос пьяный…

– Отметили у Ады в кабинете.

Федя высадил женщину с занавесками у метро «ВДНХ» и заметил:

– Такая женщина и безлошадная. Машину не водите?

– Машину не вожу, а лошадь запросто, – похвастала Валя, она была на подъёме. – Правда, последний раз сидела в седле в шестом классе. К бабушке в деревню ездил лесник, катал на своём мерине. Этот Огонёк меня признавал, фыркал от радости, когда видел. Даже когда не видел, просто чувствовал, что я рядом. У них же обоняние и слух почище, чем у собак.

– У лошадей? – удивился Федя. – Не знал.

– Как-то решила сделать ему сюрприз, побежала расчесать хвост, куда травы набилось. Бегу с гребешком, вдруг лесник Тимофей как заорёт, лапищей своей меня как перехватит. Я ж думала, Огоньку будет приятно, оказалось, надо сперва понять, какое у мерина настроение. Потом чесать, держа на нём вторую руку, и стоять сбоку от задней ноги, отводя хвост на себя. Иначе лягнёт даже хозяина, и человек в лепёшку…

– Думал, все ведущие дуры.

– Как говорил мой духовный наставник, правила существуют исключительно благодаря исключениям, – усмехнулась Валя.

– У вас есть духовный наставник? – недоверчиво покосился Федя. – Зачем это вам? Вы – такая красивая женщина.

– Считаете, что духовные наставники нужны только некрасивым мужчинам? – возмутилась Валя. – С каждым годом понимаю, мне ещё столько надо узнать!

– А я вот устал от всего… Особенно от оскорбительных отношений с Адой. И они никак не кончатся ни близостью, ни разрывом, – с места в карьер признался Федя.

– Ада – достойный выбор, – ответила Валя, пытаясь закрыть тему.

– Нельзя было участвовать в этом телебалагане, но она намотала меня на кулак, – вздохнул Федя. – Чувствую себя искупавшимся в грязи.

– Зачем вы мне это говорите? – Его навязчивая откровенность раздражала.

– Потому что вы пожинаете лавры, а я – провал, – пожаловался Федя.