Пиранья. Бродячее сокровище

Ну что же, лучше поздно, чем никогда... Наконец-то хоть что-то в его насквозь неромантичной жизни и еще менее романтичной работе напоминало классический шпионский роман в бульварной версии. Капитан Мазур, пусть и не в смокинге, танцевал медленный танец с очаровательной девушкой, пусть и не в первоклассном ресторане. Заведение как-никак было ступенек на несколько повыше дешевой забегаловки, и музыка была экзотическая для обитателя другого полушария, а девушка, как уже упоминалось и подчеркивалось, очаровательна.

Оркестр старался. Музыка рыдала. Мелодия классического танго была для человека свежего столь печальной, унылой, трагической и рвущей душу на сто пятнадцать кусков, что Мазур искренне удивлялся, наблюдая вокруг веселые лица, откровенный флирт, улыбки и смех. Поначалу ему казалось, что надрывно-тоскливая мелодия очень быстро заставит всех присутствующих безудержно рыдать крупными слезами, содрогаясь в приступах вселенской печали. Потом он помаленьку привык, ему уже не казалось, что он на похоронах. Увы, после того, как инструменты, которые по пальцам одной руки можно было пересчитать, выдали сущий океан печали, Мазур поймал себя на том, что будет отныне хихикать над самыми тоскливыми цыганскими мелодиями, тешившими русскую душу. В самом деле, никакого сравнения. Если считать цыганский оркестр чем-то вроде малокалиберной пушки, то здешние лабухи тянули на атомную бомбу...

И он покачивался себе бездумно посреди вселенской печали, старательно вспоминая, что все не так плохо, как способно внушить тоскливое танго: все живы пока, планета цела, солнце не погасло... А главное, судя по некоторым наблюдениям и приметам, знакомым любому мало-мальски опытному мужику, столь же отрешенно колыхавшаяся в его объятиях девушка определенно ступила на путь, ведущий к приятному финалу, тому самому, что испокон веков тешит мужскую гордость. Ничего еще не высказано вслух, ничего не решено, но Кристина в его руках давно уже казалась сдавшейся.

Или хотела искусно создать у него впечатление, что после недолгой осады австралийский супермен ее форменным образом очаровал, и нынче же ночью, в уединенном домике, получит свою награду. Мол, даже благородные девицы с восходящей к конкистадором родословной не способны сопротивляться нынешним наследникам бесшабашных лейтенантов Кортеса, шагавшим по джунглям, как по бульвару, а применительно к данному конкретному случаю – готовым нырнуть на дно морское за бриллиантами с нерассуждающей решимостью чугунного утюга...

В общем, какая-то частичка его сознания привычно стояла на карауле, не позволяла расслабиться, верить всем этим многозначительно-покорным взглядам, улыбкам и легким касаниям. Во всем следовало видеть игру: в том, как она прильнула, как опустила голову к его плечу. Чуть ли не все до единой местные встречи, местные знакомства имели двойное дно, потаенную изнанку, то грязную, то кровавую. Бдительности ради следовало заранее полагать, что и в данном случае в очередном шкафу притаился очередной скелет, ожидая своей очереди явиться на свет божий, скалясь костяной мордой. И вообще, следует помнить классику, господа мои – самая очаровательная женщина, которую в жизни видел Шерлок Холмс, была приговорена к виселице за коварнейшее убийство... Нешто мы дурнее англичанина?

– Ты меня совращаешь? – тихонько спросила Кристина, все так же легонько касаясь щекой его плеча.

«Пока я бултыхаюсь возле подлодки, мне ничего не грозит, – думал тем временем Мазур. – А вот когда я вынырну на поверхность с добычей, улыбаясь устало и горделиво тем, кто стоит на палубе – вот тут возможны варианты, черт возьми, возможны варианты... Если они заранее решили от меня избавиться, то позволят прожить еще ровно столько, чтобы убедиться: в кулаке у меня как раз и посверкивают долгожданные бриллианты... И вот тут-то следует извернуться...»

– Нет, – ответил он. – Соблазняю.

– А какая разница? – поинтересовалась она тем самым тоном, что по женским задумкам делает из большинства мужиков законченных придурков.

– Огромная, – сказал Мазур. – Совращают невинных, а соблазняют тех, кто уже имеет о мужчинах некоторое представление... Но если тебе так хочется, считай, что тебя именно совращают...

Кристина подняла голову и заглянула ему в глаза:

– Джонни, почему я тебе позволяю все это нести?