Пират ее величества. Как Фрэнсис Дрейк помог Елизавете I создать Британскую империю

Кроме того, над ней дамокловым мечом висел вопрос брака и престолонаследия. Хотя со временем стало ясно, что Елизавета не родит ребенка, который сможет унаследовать трон, ее советники тем не менее отчаянно пытались выдать ее замуж. Она упорно сопротивлялась. Брак ее отца превратился в громкий показательный процесс, изменивший отношения Англии с католической церковью. В стремлении заполучить наследника Генрих VIII вел себя жестоко и эксцентрично. Выросшая в неустойчивой обстановке Елизавета усвоила, что брак с королем зачастую не дает никаких гарантий и может окончиться кровопролитием. Ей удавалось избегать опасностей супружества, оставаясь отстраненной и девственной (по крайней мере, внешне). Она говорила: «Замужество – предмет, к которому у меня никогда не было ни малейшей склонности». Вместе с тем Елизавета была способна услышать другую сторону: «Мои подданные, однако, очень упорствуют, и мне поневоле придется либо выйти замуж, либо выбрать другой путь, который очень труден» (она подразумевала целомудренную жизнь и конец династии Тюдоров). «В мире существует твердое убеждение, будто женщина не может жить без мужа – во всяком случае, многие считают, что если она воздерживается от брака, то делает это по какой-то дурной причине». Она допускала, что могла бы выйти за графа Лестера, но у него уже была жена, и даже после ее смерти они так и не поженились.

Была и иная, не менее веская причина: выйдя замуж, она мгновенно стала бы второстепенным партнером в этом союзе. Ее властный отец Генрих VIII провозгласил, что если леди «вследствие случайности станет править, то она не сможет долго оставаться без мужа, который, согласно закону Божию, должен быть ее правителем и главой и, таким образом, должен через нее управлять государством». Помня об этом предупреждении, королева избегала затрагивать эту тему. Она уходила от ответов на прямые вопросы и в общем старалась высказываться на эту тему как можно более путано и неоднозначно. Брак мог сделать ее уязвимой, и дело было не просто в подчинении мужу. Один неверный шаг, и Елизавета могла оказаться, как ее мать, на плахе, с занесенным над обнаженной шеей мечом. Имея перед глазами этот ужасный пример, она заключила: «Я предпочту просить милостыню в одиночестве, чем быть королевой при муже».

Но ей никто не поверил. После долгих поисков придворные советники, считавшие, что лучше знают, в чем состоит выгода для нее и королевства, выбрали ей партнера, рядом с которым она могла чувствовать свое несомненное превосходство. Этим незавидным кандидатом был Франсуа, герцог Анжуйский и Алансонский, младший сын Генриха II и Екатерины Медичи. Если бы его брат Генрих III не произвел на свет наследника, он унаследовал бы французский престол. Франсуа был католиком, но открыто поддерживал французских протестантов. Статс-секретарь и главный советник Елизаветы лорд Берли считал объединение династий Валуа и Тюдоров отличной мыслью, но на самом деле Франсуа и Елизавета вряд ли могли стать удачной парой.

Герцог был вдвое младше королевы – достаточно молод, чтобы годиться ей в сыновья. Кроме того, он не отличался красотой: у него был слегка искривлен позвоночник, а его мальчишеское лицо уродовали шрамы от оспы. Даже родная мать презирала его. «Я молила Бога, чтобы ты умер в детстве», – написала она ему однажды. Однако во Франции в целом благосклонно относились к идее этого брака при условии, что Елизавета сможет выносить ребенка. Впрочем, учитывая ее возраст (ей было 45 лет), никаких гарантий, что она родит наследника, не было.

Многие понимали, что брак Елизаветы с католиком не смягчит, а скорее усилит религиозные противоречия. Переговоры с герцогом Алансонским зашли в тупик. События шли своим чередом, и в июле 1579 г. Елизавета чуть не погибла – во время путешествия на барже по Темзе на нее совершили покушение. Томаса Эпплтри, стрелявшего в королеву, приговорили к повешению, но когда палач накинул петлю на шею осужденного, Елизавета вмешалась и помиловала его.

Так же внезапно она изменила отношение к неуклюжему, но обаятельному герцогу Алансонскому. Испанский дипломат и шпион Бернардино де Мендоса исправно передавал все последние сплетни королю Филиппу. «С тех пор, как я отправил вам последнее письмо, я узнал о том, какие подарки привез с собой г-н д’Алансон», – рассказывал Мендоса. Как оказалось, хрупкий, но решительный молодой герцог никого не обошел вниманием. «Он подарил королеве кольцо с бриллиантом стоимостью, по словам французов, 10 000 крон, вручив его, когда прощался с ней в Кобэме. Расставание было очень нежным с обеих сторон, и королева в ответ тоже подарила Алансону драгоценности. Лестеру он преподнес шнурок для шапки, отделанный драгоценными камнями стоимостью в 3000 крон, – сообщал дипломат-разведчик. – Леди Стаффорд и другие дамы получили драгоценные камни из запасов, привезенных Симье, который остается здесь, чтобы продолжить переговоры о свадьбе и о других планах французов, с каковой целью он и завоевывает всеми возможными способами расположение советников королевы».