Пират ее величества. Как Фрэнсис Дрейк помог Елизавете I создать Британскую империю

На случай, если Армада попытается найти убежище у берегов Шотландии, Елизавета заручилась поддержкой короля Якова VI, пообещавшего, что он поможет ей в борьбе с врагами Англии. Согласие Якова выглядело особенно примечательно еще и потому, что его матерью была Мария Стюарт, королева Шотландии. Несмотря на эту драматическую историю, Яков VI решил отказаться от католичества в пользу протестантизма – возможно, в надежде, что бездетная Елизавета в конце концов сделает его своим наследником. Когда на кону стоит такой приз, религиозные принципы можно отбросить в сторону.

Нельзя сказать, что Елизавета сразу безоговорочно поверила Якову. До этого он не раз выступал с антианглийскими речами и публично поддерживал интересы Испании. У Елизаветы были все основания полагать, что он может притворяться. Филипп, в свою очередь, был уверен, что Яков откажется помочь ей из-за ужасной истории с Марией, ведь «кровь его убитой матери еще не остыла». Но Яков смотрел на дело иначе. Чтобы склонить его на свою сторону, Елизавета отправила в Шотландию своего посланника незадолго до того, как там появилась затравленная Армада, и пообещала Якову титул герцога и 5000 фунтов стерлингов в год. Он поспешил принять эти щедрые предложения, однако позднее, когда кризис миновал, Елизавета отозвала их. Она пыталась спасти свою жизнь, уберечь королевство и сэкономить немного денег – одновременно.

В отсутствие финансов Елизавета I сделала ставку на свой королевский авторитет и яркую харизму. Требовалось поднять боевой дух подданных, поскольку битва с испанской Армадой, начавшаяся на море, грозила перейти на сушу. Заручившись поддержкой государыни, граф Лестер, получивший новый титул «генерал-лейтенанта и капитана армий и компаний королевы», собрал дивизию солдат в Тилбери в Эссексе, примерно в 20 милях от устья Темзы. Но даже Лестер считал, что в сражении на суше Испания обязательно победит. Войска герцога Пармского имели репутацию «лучших солдат христианского мира на сегодняшний день», в то время как английские солдаты, по отзывам, «больше интересовались модой, чем дисциплиной».

Однако у герцога Пармского были свои трудности. Он собирался привести в Англию не менее 30 000 солдат, но в его распоряжении находилось лишь 18 000, и их число быстро сокращалось из-за болезней. Англия набрала 26 000 тысяч солдат, однако всего через неделю у них закончились припасы, и часть людей разбежалась по домам, прежде чем дело дошло до сражения. Филипп II в глубине души не слишком надеялся на победу над протестантскими безбожниками. Он передал герцогу Медина-Сидония запечатанные инструкции, разрешающие ему провести переговоры с Англией в случае, «если (не дай Бог) исход окажется не слишком благоприятным и решить дело силой оружия нам не удастся». В этом прискорбном случае герцогу разрешалось предложить Англии «ограниченные уступки», а если он не сможет их вытребовать, Филипп II был готов согласиться на то, чтобы католикам в Англии позволили свободно совершать свои богослужения (что теоретически они и так уже могли делать). Внезапно самый могущественный монарх Европы перестал казаться непобедимым. Скорее он походил на правителя, который неожиданно зашел слишком далеко и старается сохранить лицо. В конце концов, Филиппу II оставалось только уповать на то, что Бог не позволит ему потерпеть неудачу.

В тот критический момент в битву вступила сама Елизавета I. По совету графа Лестера она решила устроить смотр своим войскам и поддержать их боевой дух собственным примером. Она была женщиной, но вместе с тем и воином.

9 августа Елизавета прибыла в деревню Тилбери, стоящую на высоком берегу Темзы там, где ее русло сужается примерно до 220 м. Облаченная в ослепительно-белый наряд и сверкающую серебром кирасу, королева появилась перед солдатами верхом на сером мерине – все это намекало, что она в случае необходимости готова сражаться насмерть вместе с ними. По обе стороны от нее ехали граф Лестер и граф Эссекс. В тот день Елизавета, воззвав к первобытным инстинктам воинов, произнесла одну из самых знаменитых своих речей: