Пират ее величества. Как Фрэнсис Дрейк помог Елизавете I создать Британскую империю

Что касается происшествия в бухте Сан-Хулиан, он мог многое рассказать о действиях Дрейка, причем писал с такой уверенностью, как будто лично был тому свидетелем. «Относительно их сюда поступали разные новости, – писал он Филиппу II, отгородившемуся от мира в своем монастырском убежище. – Одни говорили, будто они пропали в море, другие – что они высадились в Камарунсе [в Экваториальной Африке]». Но это было не так. От одного «корабельного капитана», имени которого Мендоса не назвал, он узнал, что флот Дрейка, пополнив запасы провизии в Берберии, явился к Магелланову проливу, «но при входе в него попал в такую сильную бурю, что почти все матросы взбунтовались и отказались плыть дальше. Дрейк понял, что главным зачинщиком был английский джентльмен на борту его корабля, арестовал его и предал суду, причем судьями были сами матросы, которые приговорили его к смерти, но, поскольку никто из них не желал приводить приговор в исполнение, Дрейк сделал это сам, собственными руками отрубил этому человеку голову и продолжил плавание через проливы». В общих чертах этот рассказ воспроизводил события достаточно точно. Дрейк действительно проявил неожиданную безжалостность и собственноручно казнил одного из своих людей. По словам Мендосы, капитан-генерал был готов даже выколоть своей жертве глаза и съесть ее мозг, если это было необходимо для поддержания порядка. С того времени Дрейк стал постоянным источником беспокойства для испанцев, заклеймивших его как «лютеранина и еретика».

Впрочем, Дрейк был не единственным английским корсаром, занятым расширением влияния Англии в мире. Кроме него еще два английских первооткрывателя искали богатства и стремились сделать из Англии империю. В своих действиях они руководствовались такими же полуофициальными соглашениями с Елизаветой I, как и Дрейк, и ровно по той же причине – чтобы не давать Испании повод для нападения. Первым из них был Мартин Фробишер, опытный мореплаватель, которого считали одним из лучших лоцманов Англии, примерно одних лет с Дрейком. Имея в своем распоряжении состояние, унаследованное от покойного мужа своей жены, Фробишер занимал в обществе гораздо более высокое положение, чем Дрейк. Антонио де Гуарас, предшественник Бернардино де Мендосы на посту посла короля Филиппа II в Лондоне, называл Фробишера «лучшим моряком и самым храбрым человеком страны». Фробишер мечтал не просто о богатстве. Прежде чем отправиться во второе из трех своих исследовательских плаваний, он обратился к королеве с просьбой назначить его верховным адмиралом северо-западных морей и губернатором всех открытых там земель и позволить оставить себе 5 процентов прибыли от торговли.

Когда Дрейк приблизился к Магелланову проливу в Южном полушарии, Фробишер, двигаясь на север, достиг Ньюфаундленда. В тот момент, когда Дрейк вошел в Магелланов пролив, Фробишер ликовал – ему удалось обнаружить богатейшие месторождения золотоносных руд. Он погрузил на корабли 200 тонн руды и, исполненный самых радужных ожиданий, доставил их в Англию. Королева лично приняла его в Виндзорском замке, служившем тогда (как и сейчас) королевской резиденцией. Увы, с тем же успехом Фробишер мог бы везти через всю Атлантику балласт. Когда руду переплавили, оказалось, что это «золото дураков» – железный колчедан, или пирит. Позднее его истолкли в щебень и пустили на прокладку дорог.

Вторым конкурентом Дрейка был Уолтер Рэли, джентльмен, солдат, поэт, шпион и писатель. Он учился в Оксфорде, но оставил университет, не получив степени. Он был одним из любимцев Елизаветы – в 1585 г. она посвятила его в рыцари. В ноябре он вместе со своим сводным братом Хамфри Гилбертом возглавил флот и собирался основать аванпост в Северной Америке. Но выход в Атлантический океан в конце года оказался большой ошибкой – постоянные штормы буквально не давали кораблям двинуться с места. Через полгода Рэли и Гилберт были вынуждены вернуться домой, так и не достигнув своей цели.

После того как потенциальные конкуренты сошли с дистанции по причине невезения или явной некомпетентности, Дрейк стал еще важнее для Елизаветы I и благополучия Англии. Он не был состоятельным джентльменом, ищущим приключений, – он был настоящим первооткрывателем, неотесанным и живучим. На свете не было ни одного человека, способного внушить Фрэнсису Дрейку страх – за исключением королевы Елизаветы I.