Пираты, или Тайна Бермудского острова

– Ты чего это воротишь от меня свое милое личико? – негодовал закоренелый разбойник, прекрасно осознавая, что ароматами он не пышет. – Тебе, что ли, богатенький, холенный выродок, не нравится, как от меня пахнет? Ты оскорбить меня хочешь?!

– Нет, простите… даже не думал, – старясь собрать всю свою волю, чтобы невольно не сморщиться, продолжал отпрыск высокопоставленного родителя дрожать всем своим, что не говори, великолепно сложённым телом, не чая для себя уже, что сможет невредимым выбраться из столь сложной и непредвиденной ситуации, – просто Вы, сэр, наводите на меня ужас и нагоняете страху, – не стал Липкен геройствовать и изображать то, чего и в помине не было, а именно отвагу и смелость.

– Тебе, действительно, страшно? – удовлетворенно и уже более миролюбиво провозгласил главарь отпетых разбойников, одновременно расплываясь в самодовольной и в чем-то даже благодушной улыбке и отнимая от молодого офицера свою остроконечную саблю. – Понагнали мы здесь кошмара?

– Правда, сэр, – чувствуя неловкость перед подчиненным ему личным составом, опустил молодой повеса книзу глаза, вполне закономерно стыдясь своего незавидного, больше сказать, трусливого положения и не зная при этом, что остальные члены команды напуганы нисколько не меньше.

– Понятно, джентльмены? – обратился главарь к сопровождавшим его членам пиратского братства, неприятно ощерившись и выставляя на показ два чудовищных, полусгнивших клыка, – Мы с вами страшные!

– Га, га, га, – было ему отвечено дружным, многоголосым гоготом, подхваченным почти сотней разбойничьих глоток.

– Тогда сотвори что-нибудь со своей штучкой, – так же внезапно, как вроде бы показал довольство, сделался Уойн невероятно озлобленным, – чтобы она снова мне показала твоего родителя – мне вдруг захотелось передать ему ряд интересных условий… Глядите, ребятушки, как, – необычайно ласково обратился он к своим преданным спутникам, повысив голос почти до крика, – можно даже не гоняясь за кораблями, через расстояние передавать властям наболевшие и выстраданные нами проблемы! Давай уже действуй, – переключился пират на современного офицера, понизив голос до зловещего полушепота, – не видишь, моя команда полна ожиданий скорой и обильной наживы?

– Я пробую, но у меня ничего не выходит, – больше обычного затрясся отпрыск значимого родителя, – абонент недоступен, а это означает, что либо мы вышли из зоны покрытия сигналом, либо мой отец, попросту говоря, нас «игнорит» умышленно.

Полностью оправдывая свое жуткое прозвище, Бешеный Фрэнк сдвинул к переносице брови, выпятил вперед губы и, вдруг заводив желваками, придал своей и без того отвратительной физиономии такое выражение, какое способно было повергнуть в сверхъестественный трепет не только какого-то там «папенькиного сыночка», но и любого отважного человека, прошедшего в своей жизни не через одно тяжелое испытание; он хотел что-то злобно выкрикнуть, но не успел этого сделать, так как неожиданно вернулись двое его посыльных, посчитавших, что добытые ими сведения намного важнее того обстоятельства, каким озадачился сейчас их разгневанный предводитель.

– Капитан… сэр, – провозгласил за обоих Скупой, приняв в чем-то виноватое, а в чем-то, напротив, нагловатое выражение, – тот человек, который заставляет это судно двигаться, заперся у себя в отсеке и никого не пускает; мы, не сомневайтесь, отчаянно пробовали пробиться, но дверь у него настолько прочная, что, уверен, выдержит даже залп средней пушки; да и… нам еще кажется – он там скрывается не один.

– У, дьявол меня разбери! – наполнив голос ужасающей интонацией, зло закричал разбойничий капитан, поднимая вверх саблю, словно бы собираясь отправить заскучавшую в безделье команду на незапланированный, но отчаянный штурм. – Да кем они там себя возомнили, бессмертными что ли?! Десять человек за мной, – приказывал он уже в следующий момент, сам в тот же миг устремляясь к двери, ведущей во внутреннюю часть корабля, – остальные остаются стеречь захваченных пленников!.. И делайте это повнимательнее: они явно способны на какие-нибудь нежданные провокации и – протащить меня под килем, если же я не прав! – внезапные хитрости.