Пираты Венеры

Я посылал одну стрелу за другой, и каждая попадала в цель, но стрел было меньше, чем нападавших, и они продолжали стягиваться к бугру.

Настал момент, когда я отправил последнюю стрелу, опустил лук и обхватил Нальте за плечи. Так мы стояли в ожидании смерти.

— Обними меня, — сказала она. — Я не боюсь умереть, я хочу быть вместе с тобой в этот последний миг.

— Мы еще живы, Нальте, — напомнил я. Не очень-то мне в такой ответственный момент хотелось обниматься.

Я понимал, что это звучит не очень убедительно. Нальте продолжала говорить о своем. Как я добр, как я мил, как отлично держался все время. Я наклонился и очень по-отечески поцеловал ее.

И вдруг у нас за спиной послышался гул наподобие того, что издает рентгеновский аппарат во время работы.

В следующий момент я увидел занганов, скрючившихся на земле, и понял, что это действовали смертоносные лучи. Оглянулся и заметил на вершине холма за нами целый отряд, вооруженный автоматами. Они управились за несколько секунд. Никому из занганов не удалось избежать смерти. Вслед за этим один из наших заступников, хотя тогда еще рано было их так называть, направился к нам.

Он, как и все в этом отряде, был прекрасно сложен.

Крепкий, спокойный, взор ироничный, залысины на высоком и смуглом лбу, в черных волосах — первый блеск седины. Красивое умное лицо чувств его не скрывало. Не нравились ему зверолюди, больно зверствовали не по-людски. Я решил, что служба спасения прибыла из того белого города с трубами, который мы видели на реке. Пришло в голову, что если все его жители похожи на этих людей, то место сие будет можно уподобить Олимпу, населенному божествами.

Все мужчины, стоявшие перед нами, были ладны и красивы.

Человек, подошедший к нам первым, был в набедренной повязке, перепоясанный ремнями, как это принято у воинов на Амторе. Его снаряжение было выполнено изящно, но без красивых излишеств. По знакам отличия на повязке, охватывавшей его лоб, я понял, что он — офицер.

— Еще немного, и мы бы опоздали, — сказал он приветливо.

— Да, мы вам обязаны жизнью, — ответил я.

— Хорошо, что мы все-таки успели вас отбить. Эта гадость с такой скоростью размножается… Коммерческое выращивание сулит роскошные экземпляры для службы охраны: если их правильно кормить и верно обучать, будут преданны, но предоставленные сами себе это бич для цивилизованного общества. А вас я заприметил еще от городских ворот, когда вы плыли вниз по реке. Суровая школа выживания. Хорошо смотрелись. Гордо. Вызывающе. Мне понравилось. И ты хорош, и девушка. Мы стали свидетелями того, как ты разделался с людьми из Кормора. Выглядело тоже впечатляюще. Сколько раз шею тому сломал?

— Дважды. Основание черепа и пятый позвонок вроде…

— Отлично, говорю. Им это не помеха, только хрустеть будет громче. Меня от корморцев оторопь берет. И не потому, что пахнут. Тут отношения глубже. Они — убивающие, наполовину разложившиеся машины. Машины разного вида мы знаем. Этапы некротизации — тоже. Вот как это возможно совместить? Вопрос… Я догадался, что перед водопадом вы должны будете выйти на берег, собрал свой отряд и отправился следом на тот случай, если потребуется наша помощь.

— Странно, что амторианец проявляет такое участие к чужеземцам, — сказал я холодно, учен уже был. — Не пойми меня превратно, я ценю твой порыв, но не совсем понимаю.

Он ухмыльнулся:

— Все просто. Я очень люблю людей…

— Нобарганы, с которыми мне повезло столкнуться, тоже их очень любят. В фольге, со специями, во фритюре…

— Ну, нобарганы! — он расхохотался, явив веселые, крепкие зубы. — У людоеда подход к выбору продукта питания тоже основан на любви, я не спорю. Но у нас он глубже.

— Еще глубже? До костного мозга? — поинтересовался я угрюмо. Парень мне нравился — и язык привязан, и серое вещество на месте, участливость, мягкий сарказм, личность, похоже, зрелая и развитая. Но… Здесь, в этой части мира, все, что мне попадалось, — как правило, обманка. Хоть с виду казалось вполне пристойным. — До кости или еще глубже?

— До души. Ты красиво работал. Мне понравилось, как лихо расправился с этими существами, — пояснил он. — Я подумал, что такой человек должен обладать качествами, которых нам иногда недостает. Мы желали бы передать их людям Хавату. Итак, позвольте представиться. Эро Шан.

— Это Нальте из Анду, — сказал я. — А я — Карсон Нейпир из Калифорнии.

— Про Анду я знаю, — произнес Эро, с интересом рассматривая Нальте. — Там жили замечательные люди. А вот о твоей стране слышу впервые. Я вообще до сих пор не встречал людей с голубыми глазами и светлыми волосами, таких красавцев. Женщины тут, небось, тебе в ноги валятся? Косяком?

— Я бо́льшую часть здешней жизни провел в плену, об общей тенденции судить не могу. Если кто и валился — то от усталости, поди.

— У вас все в Кальфи…

— Да, у нас в Калифорнии все остряки, — подсказал я. — Но можно встретить людей с разным цветом волос, глаз и кожи. Здравый взгляд на природу вещей с генетикой, полагаю, не связан.

— Я полагаю иначе. Скажи, как же вы тогда умудряетесь сохранять породу?