Пираты Венеры

— Все очень просто, — отвечал тот. — Они будут биться в течение пятнадцати вир, около часа по-твоему, земному. Команда, которой удастся большее количество раз захватить королеву противника, выигрывает.

— Захватить как? В плен? Или целиком, до трусов?

Мне все это еще представлялось шуткой.

Такой милой шуткой разумных людей из Хавату, решивших после тяжелой трудовой недели всею фирмой немножко расслабиться в кегельбане. Я никак не мог ожидать того, что произойдет потом.

Красные построились римским клином и, вроде агрессивных термитов, двинулись вперед. В развернувшейся схватке я лично насчитал троих убитых и не меньше десяти раненых. Белые удержали свою королеву, едва ли не разодрав ее на три части. Кровь струилась из порванных жил, но красавица стоически улыбалась. Ее учили улыбаться с юности, когда научно определили, что ее карма велела ей стать одной из спортивных королев Хабату. Безумцы! Она улыбалась, хотя из-под разорванной скулы уже сочилась живица!

Машина медленно отступала, в сражение вступал арьергард. Бой продолжался с переменным успехом. То белая, то красная королева оказывались на грани того, что ее захватят. Иногда общая сеча распадалась на отдельные поединки. Участники показывали высочайший уровень фехтования.

Но как все это не вязалось с тем, что я встречал в Хавату до сих пор!

Как же так, почему высокоразвитые, образованные люди занимаются таким изуверством? Чем это объяснить? Больше всего меня удивило то, что зрители получают дикое удовольствие от этого кровавого побоища.

Положа руку на сердце, сознаюсь, что и меня захватило это зрелище, но когда оно кончилось, я вздохнул с облегчением. За время игры только один раз удалось захватить королеву. Перед окончанием игры это сделали белые, да и то только после того, как они вывели из строя всю ее команду. Стоило это плененной королеве не особенно дорого — вывиха плечевого сустава, рваной раны на лице и сломанной шейки бедра. Красота какая. Ну милые, совершенно беззлобные изверги оказались. Вот где выходил из этих добропорядочных граждан слепой, ядовитый да черный угар — отход от работы их усовершенствованных генов, я думаю.

В игре принимали участие двести человек, и ни один из них не остался цел, а пятьдесят было убито. Как я слышал потом, еще десять бойцов скончались в больнице от ран. Здорово. Вот молодцы какие!

После игры я спросил Эро Шана, как культурные люди могут мириться с таким варварским обычаем, не говоря уж о том, чтобы получать от него удовольствие.

— Мы практически не ведем полномасштабных войн, — ответил он. — Но организм требует.

— Правда? У тебя требует? А почему у меня не требует? А, забыл. Ну да, я же неполноценный…

— Карсон, состояние войны было привычным для человека на протяжении тысячелетий.

— Дорогой мой, вы больны… У вас тяжелейший психоз! Он так тяжел, что вы даже утратили навык к его анализу!

— В людях живет стремление к рискованным авантюрам. Наши психологи доказали, что этому природному инстинкту необходимо давать какой-нибудь выход.

— И ваши психологи заболели… Массово, кучей.

— Если в обществе нет ни войн, ни заменяющих их опасных игр, то рано или поздно в нем начнутся раздоры и даже преступления. Мы выбрали такой выход. Иначе возникнет застой, люди начнут тосковать, мыкаться, впадать в депрессию, которая тебе хорошо известна.

Так вот оно что!

Идея показалась мне необычной, но я решил принять ее, так как привык доверять всему, что является порождением мудрости Хавату. Мудры они были, вот что скажу. Ероплана лишь им не хватало, дуракам, для полноценного счастья…

Просто Карсона Нейпира на них не было. Не знали они до меня человека с таким негуманным чувством свободы в каждой поре отныне бессмертного тела, что эта сила стены сворачивала!

Я увлеченно трудился над самолетом.

Повторяю для тех, кто плохо понял. Я очень старался. Понятно? То есть так трудился, как трудился бы для самого себя.

Только спрашивается, а почему «как»?

Постепенно вырисовывались общие контуры аппарата, который, я полагаю, нельзя было построить больше нигде во Вселенной, кроме как в Хавату. В моем распоряжении были материалы, которые не мог бы изготовить никто, кроме местных химиков: искусственное дерево, сталь и ткань. Их необыкновенная крепость и долговечность сочетались с исключительной легкостью.

Я также мог использовать в своих опытах вик-ро, не открытый еще на Земле элемент, и горючее вещество — лор. В результате действия вик-ро на йор-сан в сложнейшем устройстве, напомнившем мне циклотрон — то есть в результате воздействия на элемент, входящий в состав лора, — наступала полная аннигиляция. При этом следует отметить, что при аннигиляции высвобождается в восемнадцать миллиардов раз больше энергии, чем при сгорании. Все горючее, необходимое на весь срок эксплуатации самолета, уместилось бы у меня на ладони. Заметьте, что мы использовали при его строительстве специальные материалы, которые, по расчетам физиков, увеличивали этот срок до пятидесяти лет. Вы не представляете, с каким трепетом я ждал окончания строительства моего сверхсамолета!