Пирог с крапивой и золой. Настой из памяти и веры

Итак, маятник. Скажу сразу, что мне не нравится в этой технике: она предполагает, что гипнотизер держит свой инструмент открыто, а тот, кого гипнотизируют, готов к любопытным опытам над собой. Ах, какая милая салонная шалость! Ах, душечка, присядьте ко мне на колени со своей очаровательной безделушкой! Что, говорите, вы умеете?

Мои цели были иными, тайными. Никто не должен был догадаться о них раньше, чем сработал бы план, и даже после этого. Я думала, мне достанет для того ума и хитрости. Не хватило простой сдержанности.

Я слишком рано начала действовать, всего после нескольких похвал. Меня так давно ничему не учили, так давно не хвалили за сообразительность, что я быстро уверилась в успехе.

Сложней всего оказалось застать отца одного, но я выгадала время. Пришлось даже завести отдельную табличку, в которой я отмечала его перемещения по дому, стараясь выявить закономерности. Такие же я вела для наших дорогих гостей. Мне приходилось бывать в нескольких местах почти одновременно, и хорошую службу в этом мне сослужили старые, неиспользуемые служебные коридоры. Раньше через них по комнатам разносили пищу и свежее белье, а быть может, какую‑то приватную почту или еще что такое же интим-ное.

До того как мои исследования принесли плоды, я все же невольно узнала, что значит «месье Жюль не любит женщин». Ха, видимо, тот парень, которого приглашают для прочистки дымоходов в особняке, тоже их недолюбливает. Но это тоже не имеет значения. Важно, что мои глаза были всюду, и никто об этом даже не догадывался. Я была неуязвима, как бесплотный дух.

Мне удалось установить один полезный факт – мой отец ходит к деревенскому цирюльнику (по совместительству аптекарю и почтальону) без сопровождения. Тогда я стала готовиться к засаде. Когда мы встретились у границы леса, я притворилась, что иду навестить могилу матушки, и вот так случилось, что наши прогулки совпали. Упросила отца сопроводить меня до крохотного кладбища, что позади костела. Наверное, я выглядела достаточно грустной и потерянной, что в душе папы всколыхнулось что‑то, что оставалось от его прежней любви ко мне.

Там я и совершила это впервые. Вплелась в ритм его сердцебиения, проскользнула между вдохом и выдохом, погрузила кончики пальцев прямо в мозг отца. Нет, я далека от гениальности, но ученица из меня весьма способная.