Писатель на дорогах Исхода. Откуда и куда? Беседы в пути

В 1993 году я открыл еженедельную газету «Печатный Орган»: был издателем, одновременно главным редактором и журналистом, ведущим несколько рубрик сразу. При этом до конца октября 1995 года я продолжал работать консьержем в отеле, куда устроился осенью 1989 года – на заработанные деньги газету и издавал. Вести еженедельник в режиме 7/24, по 3–4 статьи писать в каждый номер и пять дней в неделю работать в отеле – тут уже не до поэзии и прозы.

На латыни это звучит, как spiritus ubi vult spirat – дух веет, куда хочет. Я легкомысленно поддался журналистскому веянию, памятуя об основополагающем принципе пьес и прозы Беккета: «Все, что с тобой происходит, – не твое дело». В результате, последующие 18 лет, с 1993 года, почти не писал стихов. Все прозаические начинания, включая повесть некоей Инги Питерс (придуманный мною гетероним) «В поисках руки и секса, или мои нью-йоркские связи. Записки одинокой девушки» (можно прочитать на сайте www.gkatsov.com), остались незаконченными, за исключением нескольких рассказов. В сборник «Притяжение дзэн», вышедший в питерском издательстве «Петрополь», вошли стихотворения, рассказы и эссе, написанные еще в Москве, а также все, что сочинил в первые четыре года эмиграции.

Только в 2011 году я вернулся к поэзии. Профессор русской литературы Максим Шраер пригласил меня наежегодные Крепсовские чтения в Бостон-колледж, а ничего нового для выступления написано не было. Вдохновение активизировалось невесть откуда, после чего дело сдвинулось с мертвой точки.

ЕЦ Шесть лет вы служили консьержем в большом отеле в центре Манхэттена. Что добавили эти годы к вашему «открытию Америки»?

ГК Это был не простой отель, а 44-этажный флагман всемирной сети французских отелей Le Parker Meridien, владелец которой – Джек Паркер. Отель находится, действительно, в центре Манхэттена, между 6 и 7 авеню на 57 улице. Я попал туда, словно в голливудский фильм о жизни буржуа и их нравах. Гранит, позолота, водопад, стекающий по высокой отвесной стене, белой кожи диваны и кресла, кисеи и позументы, иранские гигантские ковры и интернациональные учтивые гости, среди которых взгляд в фойе мог остановиться, к примеру, на писателе и сценаристе хорроров Стивене Кинге, любовнице, а позже второй жене Трампа Марле Мейплз, или Арнольде Шварценеггере.

Когда я уже выпускал газету, одновременно продолжая работать в отеле, увидел как-то на входе Никиту Михалкова. Интервью с ним было бы, понятно, весьма желанным. Я выяснил, в каком номере он остановился, позвонил, представился и договорился о встрече. Он сказал, что может через полтора часа побеседовать со мной в фойе. Затем, правда, планы у него изменились и, в итоге, интервью не получилось. Но представьте себе, если бы все сложилось? Я беру перерыв, нахожу укромное место в «лобби» для разговора, проверяю, есть ли батарейки в диктофоне. Приходит Михалков и видит перед собой работника отеля в униформе, он же – владелец и главный редактор русскоязычного еженедельника. Думаю, о таком знакомстве он бы не забыл. Кстати, блиц-интервью с издателем и главредом «Иерусалимского журнала» Игорем Бяльским, прибывшим с кратким визитом в Нью-Йорк, я провел в package room, в небольшой, без окон, комнате с чемоданами и пакетами, которые гости отеля сдают на время. И отличное получилось интервью!

Многому в отеле научился. Прежде всего, английскому. Кстати, понять любого иностранца гораздо легче, чем, допустим, американца-южанина. Это было мучением и поводом для появления комплексов – общение с гостем отеля техасцем или замечательным представителем Аризоны. До сих пор не могу понять, как мне удавалось разобрать их акценты в первые годы своей работы.

Конечно, довелось узнать, что такое американские профсоюзы, а профсоюз работников гостиниц – один из самых крупных и влиятельных в Нью-Йорке. Представьте, профсоюзные боссы – это такие же, по сути, районные комсомольские и партработники, как и в присной памяти Советском Союзе. Просто близнецы-братья, люди какой-то особой вненациональной формации, цинизм и самодовольство которых зашкаливает.

В отеле стало понятно, что такое корпоративная этика. Немного об этом – в моей книжке «Нью-йоркский букварь». Моим боссом, начальником департамента консьержей и «белл-боев», был высокий и тучный, с набриолиненными смоляными волосами араб по имени Саид. Ожидаемо, меня он презирал, как и прочих евреев. В свою очередь, его не переваривал генеральный менеджер, француз, но не мог найти причину, как бы его уволить. Однажды Саид дал интервью престижной «Нью-Йорк Таймс». Он гордо показал газету в воскресенье утром, мол, теперь я знаменитость. Через два часа его вызвали в менеджмент, еще через десять минут он уже не числился в штате работников отеля. В интервью Саид назвал имена нескольких гостей, здесь останавливавшихся. А этого консьержу делать запрещено. Представьте, как мы с генеральным менеджером ликовали. По отдельности.