Писатель на дорогах Исхода. Откуда и куда? Беседы в пути

Кан возглавлял ленинградский «Клуб современной музыки». По переезде в Москву, мне было грех не воспользоваться его связями. Так состоялись знакомства с рок– и джаз-музыкантами – от Петра Мамонова до Сергея Летова. Именно с трио «Три О» (Летов, Аркадий Шилклопер, Аркадий Кириченко) несколько поэтов, при моем участии, начали выступать на выставках московских нонконформистов «20» и «21» в галерее на Малой Грузинской, после чего круг моих знакомых художников невероятно расширился. Параллельно расширился и круг чтения, от издаваемого в Париже журнала по актуальному искусству «А-Я» до привозимых в Москву арт-альбомов по западной культуре.

Кстати, когда в 1986 году открылся знаменитый Клуб «Поэзия», в него вошли самые разные московские художники-авангардисты, в содружестве с которыми начались выступления не только на вернисажах, но и совместные литературно-музыкально-изобразительные проекты. Если хотите, «Словосфера» реализовала в виде книги то, что в середине 1980-х осуществлялось в галереях, в студиях художников и на концертных площадках перестроечной Москвы. Хотя, конечно, никакого жанрового открытия в «Словосфере» нет: экфрасис ведет свою историю от щита Ахилла – в 18-й песне «Илиады» Гомера, в 120 с лишним строках описывается, что будет изображено на щите, когда его выкует Гефест.

Еще об одном «обстоятельстве» нельзя не упомянуть. Я не сторонник финансового участия автора в выпуске книги или публикации в журналах и альманахах. Когда автор это оплачивает, престиж подобных коллективных сборников и книг теряется: мало ли кто там напечатан. Получается, единственный критерий отбора – не качество текста, а факт оплаты автором публикации. Поэтому будущее проекта «Словосфера» в виде книги было для меня под вопросом. Твердая обложка, 180 цветных иллюстраций, общий объем страниц – почти 400, и мелованная, плотная бумага – это уже выпуск арт-альбома, а не стихотворного сборника.

Издание альбома по искусству требует немалых денег. Однако: «нам не дано предугадать», с одной стороны; и с другой – чему быть, того не миновать. «Словосфере» в книжном виде было суждено случиться. Прежде всего, мой друг детства и его супруга – Илья и Виктория Сигали, сделали мне подарок и выпустили пилотные экземпляры в количестве 30 книг. А затем бизнесмен, мой друг Михаил Мигдаль заявил, что проспонсирует тираж книги в тысячу экземпляров. Когда во время интервью на радио «Свобода» по случаю издания «Словосферы» я рассказал об этом Александру Генису, он был удивлен и обрадован: оказывается, в наше время есть еще меценаты, готовые пожертвовать на создание сборников. «Их имена надо чаще упоминать, это удивительные люди», – отметил Генис. Согласен с ним, потому и называю имена филантропов здесь. Без их поддержки «Словосфера» не увидела бы свет. Да! Прочитать о проекте, познакомиться с рецензиями и увидеть сборник в электронной форме можно, зайдя на сайт www.slovosfera.com

ЕЦ Необычен и ваш «Нью-йоркский букварь» (2018). Конечно, здесь сказалось ваше многолетнее погружение в историю и культуру Америки. Но перед нами не зарифмованный путеводитель – портрет города, созданный русским поэтом. «Геннадий Кацов пишет собственную версию нью-йоркского текста русской литературы. Нет такого текста? – переспрашивает в журнале «Воздух» критик Ольга Балла. И отвечает: – Теперь точно будет, первые нити уже не только протянуты, но и сплетены…» Как шли вы к этому «букварю» в течение своих тридцати нью-йоркских лет?

ГК Шел по проторенному пути. Прежде всего, отталкиваясь от любимого мною Вашингтона Ирвинга, знаменитого ньюйоркца и первого крупного писателя в американской литературе. «Отец американского романтизма», как еще Ирвинга называют, создал интереснейшую книгу – «История Нью-Йорка от сотворения мира до конца голландской династии, написанная Дидрихом Никербокером» (1809). Я влюбился в Нью-Йорк сразу по приезде в 1989 году и хотел написать о городе в духе Ирвинга: иронично, даже с некоторой издевкой, парадоксально и с долей абсурда, присущего нынешнему мегаполису. Ведь этот город мастеров и аферистов, пьяниц (из четырех голландских губернаторов двое скончались от белой горячки) и тунеядцев, мошенников-банкиров и мафиозных застройщиков не только не пришел в упадок, но напротив, стал «мировым городом» в шпенглеровской трактовке.