Писатели США о литературе. Том 2

То, что классы вступают • в смертельную схватку друг с другом, а мы должны взять чью-либо, сторону в этой схватке, не означает, что у этих классов нет ничего общего; общее у них—жизнь. Для нас сегодня классовая борьба—тот фокус, в котором концентрируется вся сущность современности; это та форма современной жизни, в которой проявляют себя вневременные свойства человеческой природы, общие всему роду людскому. Классовой борьбой не исчерпывается вся суть современной жизни, она, скорее, тот эталон, который обусловливает воплощение томлений и страстей, любви и жалости, зависти и благоговения, мечтаний и страхов, отчаяния и экстаза в их динамической современной модификации.

Другое ответвление нашего двуединого пути—личность. Личность является вместилищем ценностей и социальной активности, нормой и формой той жизни, какую только и может знать человек. Революционный писатель должен понять личность—или же созданные им картины классовых битв будут такими же плоскими и недолговечными, как плакаты на стенах. Уже во времена Шекспира, Сервантеса и Расина писатели создавали образы людей «одинокой души», «неистовой воли»,— образы, которые способствовали укреплению социальных сил, стоявших на страже экономического процветания протестантско-буржуазного, индивидуалистического общества. У нас же должны появиться поэты, которые создадут в своих песнях образ нового, настоящего человека,— человека, ощущающего свою нерасторжимую связь со своим классом и со всем космосом, устами которого будет говорить все человечество и который станет сознательной частицей сознательного коммунистического целого.

Лишь привнося вневременные ценности в классовую борьбу, лишь делая их достоянием каждого представителя эксплуатируемых классов, особенно же тех, кто обладает более острой восприимчивостью (ибо тонко чувствующие всегда оказываются первыми жертвами капитализма), писатель сможет воспитать в людях волю к революционным действиям. Лишь углубляя свое понимание культурно-исторических форм—например, религии, которая пусть даже ошибочно и ложно, но воплотила исконное для человека интуитивное чувство органической связи своего существования с миром (точно так же творческая воля взрослого воплощается в снах и играх ребенка), писатель сможет прикоснуться к духу американского пролетариата, фермерства, среднего класса, освободить этот дух от обветшавших пут и выпустить его на простор новых творческих возможностей. Только так мы сможем искоренйть в людях вековечное чувство слепой покорности, на котором спекулирует фашизм.

Словом, американскому революционному писателю нужно понять, что создание неполной картины жизни—это никудышная философия, никудышное искусство и никудышная стратегия.

Мы знаем: идет война, мы объявили, что эта война наша, и мы отдаем себе отчет в том, что в любой войне важна стратегия. Но эта война особенная: ее полем боя является весь мир — бескрайний мир вокруг нас и столь же бескрайний мир внутри нас. В этой битве ежедневно происходит бесчисленное количество мелких сражений. Многие бойцы, потерпевшие поражение на местных фронтах, спешат видеть в своем поражении признак глобальной катастрофы; они недооценивают или попросту игнорируют те ценности, которые, как им кажется, не имеют большого значения для их непосредственных целей. Вот почему нам, писателям, так необходимо понимать всю сложность этой борьбы: знать то, что делается в тылу и на передовой, уметь различать конечные цели в ближайших задачах—для того чтобы, объединяя совместные усилия, мы смогли бы сохранить единство и сплоченность наших рядов и чтобы в лихорадке битв не погибло ни одно создание человеческой культуры, чтобы великая война за Человека неминуемо пришла к своему победному завершению.

Наша работа имеет универсальный характер. Мы на нашем фронте не можем придерживаться никакой другой стратегии, кроме стремления сказать всю правду.

Если писатель ставит это под сомнение, то я ставлю под сомнение то, что он — писатель и марксист. Если мы убеждены, что коммунизм является следующим шагом, который человечество должно сделать ради оздоровления мира, нам необходимо верить в искусство, проникающее в глубины человеческого духа, где таятся силы, призванные выполнить эту миссию. Мы воплотим в своих книгах сущность жизни: кровь и плоть, остроту зрения, способность овладеть необходимостью, детищем которой является свобода,— зная, что по мере того, как мы творим эту правду, мы движемся вперед и увлекаем тех, кто внимает нам, к Революции.

1935 г.

ИЗ КНИГИ «ЗЕЛЕНЫЕ ХОЛМЫ АФРИКИ»

...Ну* а какие у вас есть хорошие писатели?

— Хорошие писатели—это Генри Джеймр, Стивен Крейн и Марк Твен. Я назвал их не по порядку. Для хороших писателей никаких рангов не существует.

— Марк Твен юморист. А других что-то я не знаю.