Письма, 1926-1969

А теперь о политике, которая в последние месяцы развивается по худшему сценарию. Боюсь, Берлин никогда не сможет стать городом ООН. Я не вижу никакого выхода – разве что эвакуировать всех берлинцев и построить для них новый Берлин где-нибудь между Ганновером и Франкфуртом. Не представляю, как сохранить Берлин. И на мой взгляд, тот простой факт, что берлинцы со спокойной душой допустили строительство стены, пополам разделившей город (вместо того чтобы обратиться к пожарным службам и, вооружившись брандспойтами, сорвать строительство), доказывает, что и им это неизвестно. Кеннеди, судя по тому, что я слышала, не в силах справиться с обстоятельствами. Дрожит, забывается, не может взять власть в свои руки, становится игрушкой в руках своих порядочных, а иногда и не столь порядочных советников. Де Голль – здесь, боюсь, он тоже проиграет. Он слишком верит в себя и свои громкие речи. Но, возможно, я заблуждаюсь. Новые атомные взрывы таят страшную угрозу. Вскоре мы к ним вернемся, и одному богу известно, к чему это может привести. Пока все напоминает детскую игру, участники которой показывают друг другу, сколько удалось собрать палок и камней, и сама демонстрация заменяет схватку. Выиграет тот, кто первым взорвет бомбу в тысячу мегатонн. Полагаю, в Германии сейчас впервые рушатся так называемые иллюзии, которые и не были иллюзиями, потому что никто в них не верил! Я постоянно вспоминаю, как однажды мне задал вопрос немецкий студент, очевидно слегка не в себе: «Не думаете ли Вы, что лучше оставить молодым людям их иллюзии?» Это идеально описывает нынешнюю ситуацию. И я снова не могу сказать о немцах ничего хорошего. Они прислали сюда Хольтхузена³ в роли директора Дома Гете. Теперь выяснилось, что Его Благородство в свое время был членом СС, тогда я по глупости пыталась его спасти. Но он, очевидно, меня дезинформировал […]

Вы поймете из письма, что я все еще встревожена. Что мне действительно могло бы помочь – пара часов с вами на Ауштрассе.

Будьте здоровы, с приветом от нас обоих

Ваша

Ханна

1. См. п. 261.

2. Расширение стенки артерии.

3. Ганс Эгон Хольтхузен (1913–1997) – писатель и литературный критик.

298. Карл Ясперс Ханне АрендтБазель, 6 и 7 ноября 1961

6 ноября 1961

Дорогая Ханна!

Ты рассказала нам о тяжелой болезни Генриха лишь когда опасность миновала. Современная медицина, даже если и не помогает, крайне полезна людям вроде нас и вас – мы хотим знать, что происходит. Вы понимаете общий принцип, но не знаете, что произошло на самом деле: зарубцевался ли разрыв, что сможет защитить ткани от новых растяжений? Неожиданное, чудесное выздоровление можно объяснить лишь резорбцией крови и закрытием разрыва.

Ты, конечно, сразу разобралась в анатомической стороне вопроса. То есть поражение не затронуло мозг. Если все повторится, и Генрих будет недалеко от больницы, в случае серьезной опасности можно согласиться на операцию – конечно, в ней нет ничего приятного, но она совсем не так страшна, как операция на мозге. Я полагаю, позже можно будет установить, на месте ли аневризма и произошли ли в ней какие-либо изменения.

Приятно читать, как спокоен Генрих и, конечно, как он использует новую возможность, чтобы разобраться в неврологии. В свое время я был полон того же энтузиазма. Эта сфера медицины при всей ее сложности невероятно прозрачна. Наши знания в этой области невероятно обширны, и все же она по-прежнему на грани познаваемого. Когда я разглядывал эти микроскопические изображения, мне всегда казалось, что я смотрю на далекие галактики. Мы узнаем все больше, но «скрытое за пределом» становится все недоступнее.

Молодые люди вроде вас, как кажется нам, старикам, не должны страдать от подобных приступов. Какие глупые предубеждения для пожилых людей! Нам и в голову не пришло, что причина Вашего долгого молчания в тяжелой болезни. Я благодарен судьбе, что в этот раз она ограничилась лишь предупреждением. Беспокойство об опухоли – на тот момент совершено обоснованное – уже в прошлом. Но несмотря на благоприятный исход, я с нетерпением жду дальнейших известий. Спокойное восстановление и заживление шрамов еще впереди.

Я бы ни за что не поверил в такую интерпретацию поведения Хайдеггера, если бы не услышал ее от Тебя, ведь Ты так хорошо его знаешь. Он наверняка давно знает о твоих книгах, потому что о них пишут все газеты и они выходят одна за другой. Он лишь впервые получил книгу непосредственно от Тебя – и такая реакция! Самое невероятное возможно!