Письма, 1926-1969

Я почти ничего не могу поделать, по крайней мере ничего эффективного. Они точно знают, что я не могу выдвинуть официальные обвинения, потому что в финансовом отношении меня бы это уничтожило, а также потому, что они, используя свои неисчерпаемые финансовые и организационные ресурсы, без труда выиграют любое дело. На следующей неделе я выступаю на кампусе, и единственное, к чему это приведет, – дело примет новый оборот. Если бы я хотела оспаривать каждое лживое слово, я бы потратила на это все свое время и мне понадобился бы целый исследовательский штаб и множество секретарей. К тому же лично мне эта борьба не по плечу. Дело не только в нервах и не только в том, что вся история совпала с моим беспокойством о Генрихе, которое совершенно меня парализует. Я не в состоянии предстать перед общественностью хотя бы потому, что испытываю глубочайшее отвращение к этой возне.

Нерешенным остается вопрос, почему еврейский «истеблишмент» так невероятно интересуется этой темой и позволяет себе такие невероятные траты. Ответ может быть таким: еврейскому правительству (Еврейское агентство до основания государства) есть что скрывать, но никто об этом не догадывается – по крайней мере мне известно об этом немного. Насколько я могу судить, здесь могут быть замешаны связи между еврейским правительством и еврейскими советами. Это доказывает дело Кастнера⁹, и, кажется, в этом причина убийства Кастнера израильскими тайными службами после суда и перед пересмотром приговора: он был самым авторитетным переговорщиком с нацистами, прежде всего с Эйхманом, объехал всю Европу без еврейского паспорта, и везде его встречали с большими почестями, затем после войны он занял высокий пост в Израиле, после чего в Нюрнберге предоставил крайне положительный аффидевит на имя Бехера¹⁰, специального представителя Гиммлера в Будапеште. В Израиле он обвинял в клевете одного журналиста и проиграл дело, но подал апелляцию и заявил, что если пересмотр апелляции приведет к такому же результату, он «раскроет все карты». Меня не убьют, потому что мне нечего «раскрывать». Они просто хотят превратить меня в пример, демонстрирующий, что происходит с теми, кто рискует проявлять интерес к подобным вопросам. Показательно и то, что письма, написанные мной и адресованные мне, не проходят через израильскую цензуру: они попросту до нее не доходят! Только письма для тех, на кого можно положиться, – Еврейский университет и т. д. и письма членов моей семьи.

Беда не приходит одна, поэтому теперь возникли трудности и с Пипером по поводу перевода. С моего согласия он выбрал госпожу Гранцов¹¹, но я не знала, что на самом деле она никогда прежде не переводила. Она работает на радио в Кельне, очень приятная женщина. Я сразу сказала ему, что мы можем рассматривать кандидатуру только первоклассного профессионала. Что для нашего милого Пипера было, конечно, слишком дорого. Теперь нам всем уготован сюрприз: я видела первые три главы, которые пришлось полностью переписать, – плохой немецкий и ошибок больше, чем обычно. Госпожа Гранцов переслала оставшийся текст госпоже Берадт в Нью-Йорк, и, если честно, он тоже кажется невероятным. Я предложила Пиперу выбрать другого переводчика, после того как увидела первые главы, но предоставила решение ему. Конечно, он решил оставить все как есть. Я увижу текст только в январе, но боюсь, он будет совершенно бесполезен.

Дорогой Почтеннейший, Ты с пониманием отнесешься к тому, что я не писала так долго. Зачем понапрасну отягощать Тебя одного и вас обоих? Но если уж я решила написать, мне кажется, я должна рассказать все как есть. Я больше никому ничего не рассказываю и, если честно, уже с трудом сохраняю невозмутимый вид. Читаю лекции, общаюсь со студентами, и на первый взгляд все идет своим чередом. В конце концов, и Ты, и мы верим, что истина станет явной. Но это лишь вера. И доживем ли мы до этого момента, решать не нам.

От всей души

Ваша

Ханна

1. См.: п. 317, прим. 2.

2. Joly M. Gespräche in der Unterwelt zwischen Machiavelli und Montesquieu oder Der Machiavellismus im XIX. Jahrhundert (1864). Hamburg, 1948; Жоли М. Разговор в аду между Макиавелли и Монтескье. М.: МК-Трейд, 2004.

3. Протоколы сионских мудрецов – поддельный документ XIX в., излагающий предположительные планы о путях и целях утверждения еврейского мирового господства.

4. Эрнст А. Симон (1899–1988) – немецко-еврейский педагог, с 1928 г. профессор педагогики в Еврейском университете в Иерусалиме.

5. Лига, основанная в Нью-Йорке в 1913 г., в первую очередь боровшаяся с антисемитизмом, но также выступавшая и за гражданское равноправие.

6. В то время Бен Гурион.

7. О полемике Х. А. с Майклом Масманно см. книгу об Эйхмане. Масманно опубликовал множество статей, направленных против Х. А., см.: Krummacher F. A. (Hg.). Die Kontroverse. Hannah Arendt, Eichmann und die Juden, München, 1964.