Письма, 1926-1969

9. Schmid R. Avantgarde im Biedermeierstil. The New Yorker – Porträt einer ungewöhnlichen Zeitschrift // Die Zeit, 26.03.1965, № 12; 02.04.1965, № 13.

10. Шмид пишет, что литературный портрет Томаса Манна был опубликован на страницах New Yorker в декабре 1941 г. Этот портрет, что доказывают письма, глубоко его разозлил как стилистически, так и содержательно. Лишь когда от американцев он узнал, что статья была проявлением признания и почтения, он снова «успокоился». В переписке с Агнес Майер Томас Манн называет New Yorker «юмористическим журналом». Эту же характеристику использовал в дальнейшем и Голо Манн в своей критике статьи Х. А. об Эйхмане.

11. Вольфганг Гретц (1926–1999) – писатель. Упомянутый текст: Graetz W. Die Verschwörer. München, 1965.

374. Карл Ясперс Ханне АрендтБазель, 17 апреля 1965

Дорогая Ханна!

Снова под диктовку.

Настоящее чудо, что Генрих остался цел после несчастного случая. И его – как и Тебя – коснулся Молох эпохи технического прогресса, не причинив серьезного вреда. Какое счастье, что Генриху удалось вырваться из его лап. Если судить о серьезности религии по количеству жертв, которых она требует и принимает, техника – самая могущественная из всех когда-либо существовавших религий, так когда-то в профессорской говорил Кэги¹.

Я очень счастлив узнать о Твоем успехе в Чикаго: лучший учитель и самый «нормальный»² – да, все так и есть. Мы постоянно охвачены ужасом из-за того, что это встречается столь редко.

Мы всегда предполагаем, что люди разумны, и из этого предположения рождаются наши величайшие заблуждения и наша страшная жестокость. Но Ты подвержена им куда меньше, чем я. В конкретных обстоятельствах Ты способна на милосердие к конкретным людям. Но куда оптимистичнее то, что Ты написала недавно: у вас в Америке люди могут оставаться разумными на массовом собрании, посвященном политике Вьетнама. Прекрасно, что подобная встреча может протекать без демагогии, быть информативной и приводить к продуктивной дискуссии. Американцы: на них нам стоит ориентироваться.

Пять дней назад у Гертруды снова случился тяжелый приступ лихорадки. На второй день проявились шумы в легких – в той же области, где и прежде. Со вчерашнего дня температура спала, предположительно, благодаря пенициллину. Вот уже час назад она поднялась с постели и жалуется только на слабость. Нужно следить, чтобы она была крайне осторожна. Ее очень подавляет эта беспомощность, но к ней так же быстро возвращается бодрость и оптимизм, по крайней мере, пока мы вместе. Мой ревматизм без изменений.

Нас очень воодушевляет, что вы вместе сможете приехать в августе. У Гертруды сразу поднялось настроение, хотя до этого все казалось ей совершенно безнадежным.

Ты пишешь такие приятные вещи о моем «Кратком курсе философской мысли». И Генрих тоже доволен. Вы с Хеленой Вольф сразу хотите добиться большого успеха в США. Такой вид философии для обычного человеческого сознания может показаться безумным, хотя на деле он совершенно логичен. Получится ли адаптировать его для американских читателей? Конечно, я был бы этому очень рад. Потому что по большому счету Америка для нас важнее всего. Невозможно рассчитывать на Россию или Китай, поскольку совершенно непонятно, чего от них ждать.

Может быть, в личной беседе вы поделитесь своим мнением о содержании. Замечательны Твои слова о первой лекции: «никакой магии». Я хотел бы помочь спекулятивному мышлению освободиться от магии, при этом не лишая его силы – не силы убеждения, но силы тихой истины, которая может явить себя только таким способом […]

Благодарю за номер Zeit и статью о «юмористическом журнале». Для меня это важно. Как очевидны становятся связи.

Но теперь о важном: пьеса Вольфганга Гретца была бы мне очень интересна. Я совсем не уверен, что молодой автор захочет ее мне отправить. Но если он согласен, пожалуйста, попроси его. В этом вопросе я достаточно хорошо осведомлен.

Что думает Генрих о лекции о фундаментальном знании?³ Я считаю эту тему важной. Впервые я прочитал лекции об этом зимой 1931/32⁴ года, когда вышла моя «Философия». Я знал (или воображал), что делаю значительный шаг вперед. В то время это придало мне сил. Так что с «Философией» я еще не закончил. Я мог продолжать работу. Теперь я нахожу в ней логические (Кант: трансцендентально-логические) инструменты, с помощью которых можно избавиться от магии. Но инструментом можно воспользоваться только в том случае, если найден другой источник знания. Пятнадцать лет назад я разрабатывал план статьи, которая была намечена в черновиках: Clavis clavium (ключ всех ключей). Но потом я ее оставил. Никто не отреагировал на эту идею, даже на семинарах. Тогда появилась неуверенность. Поддался ли я сумасбродной идее? Думаю нет, но подробное и не столь удачное изложение этих идей в моей книге «Об истине» не раскрыло тему, чтобы текст казался убедительным и мог стать импульсом для продолжения работы с этим ключом, над чем я и работаю непрерывно с тех самых пор.