Письма из Коврова

Тем временем скачки довели ковбоя до голода и жажды. Три ночи. Отличный результат. Ночная тыква – это не то, что тыква днем. Ночью она несет эффект глушителя, пока «рот на барщине», как бабушка говорила. Пока ели-пили тыкву, соседи разошлись, а ковбой казался измученным долгой скачкой. Я предложила ему ночлег и даже песню, на что он ответил бурным протестом: какой сон? Солнце еще не взошло.

Мы стали ходить: обследовать местность. Куда податься. везде спят люди. Тем более, усталые подростки. Пришли на кухню, сели за стол и включили телевизор. А мы редко его включаем. Ковбой смотрит в телевизор как в первый раз и взгляда от бегущей строки оторвать не в силах. А ручки сложил на столе мирно так, без всякого движения. И вдруг – так сладко зевнул и на руки голову уронил.

Теперь уже был мой выход. Теперь уже я, как полуночная лошадь, схватила сонного ковбоя и понеслась галопом к его кровати. Вдруг слышу – ковбой хихикает. Господи, думаю, а ведь он обхихикал мою мобилизацию. Или ему было щекотно от ветра, что в ушах свистел от скорости?..

Я укрыла ковбоя одеялом, нет, этой ночью оно было циновкой, а сама в надежде на лучшее спряталась на своей кровати, вернее, за ближайшим холмом.

Ковбой ни разу не шевельнулся. Он крепко спал.

13 апреля 2011 г. (из зимнего дневника)

Внезапно в семь вечера пошел снег. Шел, шел и превратился в снежную бурю. Мы с Кроликом молниеносно поменяли планы, оделись и вышли на балкон поприветствовать ее.

Прошло 5 минут. Кролик уверенно развернулся, направился к выходу с балкона, высоко задрал ногу и перешагнул высокий порог.

Посидел, посмотрел на бурю из комнаты. Потом опять рванул на балкон, высунул нос навстречу ветру и незамедлительно начал бодрый разговор с бурей: А-Б, А-Б!! И буря кончилась. Остались одни вечерние огни.

Кролик потерял интерес к природе, еще немного постоял, посмотрел на одну проезжающую машину и пошел к выходу.

29 апреля 2011 г.

Здравствуйте, Маша!

Мне не терпится описать Вам одну интересную комбинацию, подаренную судьбой.

Во вторник я приехала на дачу привести в порядок газоны и приготовиться к посадкам. (Этот день во всем был необычен: он показал мне мои возможности и вот эту комбинацию.)

Сначала о возможностях. На даче в первые же мгновения меня потянуло к навозной яме. Глянув туда, я обмерла. Она, без верхних четырех кирпичей, была заполнена грунтовыми водами (этого не было никогда раньше), а содержимое на дне. Но это – ладно. Главное, на следующий день один добрый человек вызвался привезти удобрения и сгрузить их сюда. Мне ничего не оставалось, как порушить планы, привязать веревочку к ведру и с видом русской красавицы черпать воду ведерком, будто из колодца, и разносить по всему саду. 4,5 часа без перерыва я неспешно этим занималась. Казалось бы – примитивный труд, а сколько радости. И главное, чтобы избежать травм, приходилось сосредоточенно контролировать положение позвоночника и локтевых суставов, не отвлекаясь на картины природы и соседский весенний клекот. Поздним вечером за мной приехал друг Про-ничев, гений конструкций, он увидел дно ямы и был поражен. Он пролил свет на то, сколько я вычерпала воды. Оказалось – полторы тонны. Гордиться собой мне помешала единственная мысль: а что со мной будет завтра. (Назавтра все было хорошо.)

Мы с Машкой стали спортсменами. Я за зиму сильно накачала спину и плечевой пояс, чтобы легко Машку вынимать из воды.

А человек-то стал весьма упитанным, мало того что совершеннолетним. И тоже склонным к спортивной жизни. Кто-то пришел к нам и спросил: почему Машка все время в высоких кроссовках ходит по дому… Пока я думала, как покороче сказать, Маша всем видом уже дала понять: я в кроссовках, потому что – спортсмен, я в них даже спать могу! (Что иногда случается, если утомление застанет во время достижения спортивных результатов. Есть фотка, когда именно преодолевая последнюю ступень мягкой лестницы, человек задрал ногу на диван, да так и замер. Заснул.)

А теперь о комбинации. Пока я бродила с ведерками, меня изо всех своих сил жалела т. Наташа, соседка. И, между всплесками жалости, рассказала как о чем-то будничном о чувствах своей родной племянницы, которая живет и работает в Москве логопедом-дефектологом в каком-то реабилитационном центре и, видно, даже имеет научную степень.

К ней в центр приехали из республики Тува две женщины на семинары и дали ей в руки книжку (как Вы уже поняли, «Дети с синдромом Ретта»), сказали – вот, посмотрите и посоветуемся.