Письма из Коврова

У нас неплохо проходят занятия с Машкой по Иминому плану. Занятия бывают после завтрака, доставляют Машке столько счастья! Что даже не требуется вкусовое подтверждение ее правильного ответа. Иногда она быстро находит кошечку, курочку и собачку, иногда совсем не хочет искать. Иногда ярко делает ручки на головку и дает ручки, иногда нет. Ясно одно, что в этом для Машки – жизнь. Причем сейчас, это все тянется с той болезни после приезда, она не наступает на правую ножку как надо. Она вступает на наружную сторону стопы, косолапит. А разве так устойчиво стоять? Иногда она, правда, может так дойти до кухни. Но за все время это было два, три, четыре раза.

Очень радуется приходу любых людей. Мне кажется, вот так бы кто-то был, близкий, у меня на подхвате, Машка бы и не летала так сильно. Как только она одна – голову на спину, и всё.

Но это все не разговор.

Пытаемся жить без памперса. Это даже интересно. Опять же, не всегда. Но иногда, часто, сажаю и хоть каплю, а выдаст. Я очень радуюсь.

У нее стали виться волосы. Такие пружины около ушей. Меня завидки берут. Володя предлагает мне тоже гробануться переносицей о палку, может, и у меня после этого что-нибудь изменится на голове.

2003 г.

…И не спасет ни многоликость облаков,
Ни птицы клич, ни росная трава,
Когда на грани бытия, не чувствуя оков,
Ты ищешь главные поступки и слова.

Когда ты эту грань предчувствуешь во снах,

Не избежать томления души.
Нет смысла, кажется, в поступках и словах,
Когда тропа теряется в глуши.

29 января 2004 г.

Здравствуйте, Маша!

Приехать пока не могу. Прошу помощи и совета. У Машки случился страшный колотящий приступ с западением языка, хрипом, посинениями, с загибом головы как-то на спину. Мне в сильном испуге удалось проникнуть в рот и справиться.

Длилось все минуты 4–5. Приехала скорая, сделала реланиум, от поездки в отделение отказались.

После приступа Маша долго плакала, потом ее вырвало. Реланиум усилил ее мелкие посинения и мелкие западания и вообще – сделал ее какой-то странной. Позже приехал врач-невропатолог. Прописал реланиум 2 раза в день постоянно, мочегонные и депакин.

С 31 декабря + 6 дней у Маши был грипп с осложнением (стоматит и конъюнктивит) с температурой около 39,6. В это время приступов не было. Но как только спала температура, приступы стали гораздо более лютые и частые, и вот дошло и до настоящего. Вдобавок резко меняется давление в природе, частые ветры. Все это губительно для Маши.

Мне надо научиться помогать Маше в эти минуты, во-первых, и, во-вторых, не пугаться самой. Для этого мне надо знать, при каких случаях может быть летальный исход.

Неужели есть необходимость в постоянном приеме релани-ума? Мы не могли пить депакин потому, что у Маши сразу заболевал желудок.

А во время приема реланиума ее ничего не интересует. И как же с ней тогда заниматься?

Бывают время от времени случаи какого-то напряжения в ручках, она не может взять предмет или схватиться за меня, хотя неустойчиво стоит. Первый раз заметила это летом. Все пальчики как будто соединяются в один.

Очень знает меня; свою кружку для питья; любит, когда с ней разговаривают и играют.

Видно, что она стала понимать гораздо больше, гораздо ярче реагировать на любой ритм.

То есть я не вижу какого-то тотального регресса. Может быть, она просто растет, и все ее растет вместе с ней.

До свидания. Заранее очень благодарна.

Марина

май 2004 г.[23]

* * *

Я очень хорошо помню тот момент в роддоме.

…мы лежали друг к другу лицом, и она смотрела на меня долго своими припухшими глазками. Все дети кричали, а она почему-то нет. И вот тогда, вдруг, образовался между нами секрет. За эти годы секрет вырос. Очень часто и сейчас мы лежим так же, лицом друг к другу, и смотрим. И, кажется, нет ничего важнее этого. Это как сигнал для нее и для меня: все хорошо.

* * *

«Что я знаю»

Иногда, когда устану, в мыслях выхожу за круг. Вот я свободно и подолгу везде бываю, даже в Одессе, не спешу, ем груши или в своем огороде выращиваю без надрыва все, что растет, или (как мама) целый день на службе. Поначалу эти мысли дают вдох полным телом, а на выдохе уже замечаешь, что ты уже ничего не хочешь без нее. Это, наверное, крайняя степень привязанности, когда ничего не надо без нее. Скорее всего, это неправильно, но вряд ли этим возможно управлять. Со стороны все видно по-другому. Часто слышишь: бедняжка, какая обуза, тебе памятник нужно ставить и т. д.

Какая же это обуза? Это жизнь рядом, и всё.

Я знаю, что с ними можно работать, проводить комплексы всяких лечений, по твердому плану устраивать жизнь, вроде «все давать». Но не это главное. Самое главное, с ними просто надо быть.