Письма из Коврова

Опять все верили, что всем навсегда заклеят глаза. И вот эта полоска с капающим клеем мелькает у меня перед глазами, я ору, умоляю меня простить, а воспитатель делает жесты готовности к действию, и я чувствую свои последние зрячие минуты. Я орала так истошно, что у меня во всем теле затокало сердце, а в голове забилось слово «битка», по слогам сопровождая сердечные удары.

Воспитатель отступила, всех отпустили по койкам. А дома я ничего не сказала.

Застенчивость, стыд, страх, вина – все, посаженное в детстве, живо. Раненная с детства, это я – инвалид детства, а не Маша.

А может, потому все так сложилось у меня, чтобы научиться распознавать детское страдание?..

М.

9 декабря 2007 г.

Здравствуйте, Маша!!!

Сегодня Кролик уснул в три часа. Молодец. Долго не мог уснуть, потому что все время «приходили смс-ки» то слева, то справа. Держал перед лицом «оба телефона» и переводил взгляд.

Я пыталась ему помешать, говорила всякие вещи, например: Маша – хорошая девочка. Она, не меняя позы, глазом косила в мою сторону и хитро улыбалась – слышу, слышу – и продолжала играть в связного. Потом на нее напал хохот. Пришлось сделать экстренный массаж ножек – помогает. Потом напал внезапный сон.

<…>

Мне пришлось спать по часу в кресле, потому что с дивана – только домкратом. И вот теперь я утратила временно способность ко сну. И пусть китайцы говорят, что человек лежа портится, мне кажется, если я полежу подряд хоть восемь часов – я не испорчусь.

Вы не знаете – что такое ложиться утром в шесть, прожив насыщенно перед этим ночь? Я вторую неделю злоупотребляю. Чаще не по своей воле. Но тут как-то раз я слонялась белым днем и не знала – как себя применить. Ночью этой проблемы нет. Почему? Хотя дом форменно зарос, но меня это стало волновать меньше. Волнует обратно пропорционально растущим зарослям – чем они больше – тем я волнуюсь меньше. Перспектива очень прозрачна.

<…>

Сегодня ночью я рисовала гусениц – 14 штук. Все с разной судьбой. Наташкин геометр попросил сделать кроссворд ко дню геометрии, на большом листке. Ну я и сделала – кружочки вместо квадратиков, органично составляющие тела насекомых. За ночь я так с ними сроднилась, что на утро расставаться было трудно… они так мирно лежали друг на друге… такие разные и такие дружные… Геометр был в шоке. Я заработала 5 баллов, а это – 40 рублей по семейному курсу (согласно моим умственным способностям).

Пару раз меня отвлекали события в телевизоре. В студии канала «Культура» собралось много, судя по лицам, культурного народа, чтобы обсудить животрепещущую тему – перевелись или нет роковые женщины. Жарко поспорив, они коллективно вывели ряд признаков роковой женщины. И, что самое интересное – я подхожу по всем признакам без исключения.

Во-первых, не работаю. Они сказали, что роковая женщина никогда не работает. Но при этом все имеет, потому что все хотят ей все дать. Дальше идут – чувство юмора, острота ума, мощная воля – что вместе создает, они сказали, сильно заряженный магнетизм (он может быть сильно заряженным, кстати? Среди них ведь не было физиков, а то собрание бы затянулось, я думаю). При этом сногсшибательная красота необязательна. Вот и всё. Имея этот набор, можно роковым образом влиять на судьбы. Всё легко и просто.

Свидетелями моего ночного торжества были только мои гусеницы.

<…>

М.

18 декабря 2007 г.

Здравствуйте, Маша!

Сегодня вторник. Мы пережили трудную ночь. Понедельник прошел без уколов. Как-то приступы притихли. Кролик поел два раза хорошо: свеклу, бульон, плавленый сырок. Я думала, что сегодня посплю. Но вот в час ночи Машка проснулась и началось неладное. Никак не удавалось остановить гипервентиляцию. Такого не было по силе раньше. Я пыталась по Лёниному совету регулировать дыхание с помощью песни и надавливания ритмичного на грудную клетку, вспомнила, как помещать Машку в блок. Все бы ничего, но согнуть ручки было нельзя. Таким усиленным дыханием Машка загнала себя в жуткое состояние – как у ДЦП: свело ручки в щепотки и к локтям, исказилось судорогой лицо, вокруг глаз сильно задергались мышцы и глазки не могли открыться. В четыре пришлось сделать реланиум, он до пяти не помог. Да и его было делать – большой риск: после гипервентиляции Машка подолгу не дышит, становится синяя и уходит в другой приступ. После реланиума весь час пришлось заставлять дышать, разводя ручки через боль. В пять пришлось сделать мочегонное. После него полегчало, и Машка в шестом часу уснула. Натерпелись страха. Володя не ушел на поезд. Прогулял работу. Утром Машка встала в 10. Три раза повторялись эти ручки и глазки.

М.

22 декабря 2007 г.

Здравствуйте, Маша!