Письма из Лондона

– Извините, нет – подождите немного. Они сказали, что все объяснят. Вы тоже можете войти.

Руби устремилась вперед по коридору, спеша узнать, что случилось с Качем, но дверь в его кабинет была закрыта. Из-за нее доносились звуки голоса Найджела, который становился то громче, то тише, потом зазвучал голос Беннетта, более чем на октаву ниже, размеренный, спокойный. Все остальные находились в большом кабинете, и, судя по выражениям их лиц, они разделяли ее опасения. Если Кач уходит, то что станет с ними? Что станет с «Пикчер Уикли»?

Подошла Ивлин, и все сели за один стол. Их осталось так мало – Кач не пытался найти замену Мэри, он полагался на внештатных фотографов и фотоагентства. Как они будут выпускать журнал без Кача? Он был живым сердцем журнала – что останется без него?

Дверь в его кабинет открылась, в коридоре зазвучали шаги. Первым в комнату вошел Найджел, судя по выражению его лица, весьма довольный собой. За ним следовал пожилой человек, вероятно, мистер Беннетт, их издатель. В этот момент думать о нем как о дяде Гарри казалось неуместным. Руби представляла его как нетвердо стоящего на ногах старика, но увидела высокого и стройного человека, чьи голубые глаза проницательно смотрели на мир из-под косматых бровей. Она вспомнила, что когда-то он был судьей, и, глядя на него теперь, она не сомневалась, что в зале судебных заседаний его фигура производила сильное впечатление.

Последним шел сам Беннетт. Он на миг встретился взглядом с Руби, но на большее времени не хватило, и она не смогла распознать, что скрывается за старательно нейтральным выражением его лица.

– Доброе утро, – начал мистер Беннетт. – Как вы все знаете, наш дорогой Кач после смерти мисс Бьюканен стал сам не свой. Признаюсь, я не знал, как отвратительно он себя чувствует, пока не заехал к нему на уик-энд. Меня увиденное настолько огорчило, что я позвонил капитану Беннетту, который не только мой племянник, но еще и старейший и ближайший друг Кача. Капитан Беннетт немедленно вернулся в Лондон, и нам вдвоем удалось убедить вашего главреда взять короткий отпуск. – Мистер Беннетт помолчал, давая им всем возможность осмыслить суть услышанного. – Кач отправляется со мной в Эденбридж и останется там, пока не придет в себя настолько, что сможет вернуться к работе.

– А что будет с «ПУ»? – спросил Питер, воплощая их озабоченность в слова. – С нами?

Настала очередь Найджела.

– Мистер Беннетт попросил меня возглавить редакцию до возвращения Кача. Он выразил надежду, что ничто не изменится, и я ему пообещал, что мы будем работать так же, как раньше.

– Боюсь, что мы должны попросить большинство из вас взять на себя несколько больше работы, – добавил мистер Беннетт. – Кач уже некоторое время пытался нанять еще людей, но Министерство труда в этом отношении продемонстрировало удивительную неконструктивность.

Он посмотрел на Руби, его яркие голубые глаза легко уловили и удержали ее взгляд.

– Мы надеемся, мисс Саттон, что вы согласитесь взять на себя роль временно исполняющего обязанности заместителя главного редактора. Кач категорически настаивал на этом.

Если бы в этот момент по комнате пролетела пресловутая муха, Руби определенно услышала бы ее.

– Я? Он хочет, чтобы я взяла это на себя?

– Да.

Мысль о том, что на эту роль выбрана именно она, а не Питер или Нелл, была настолько невероятной и неожиданной, что она просто смотрела на людей, сидевших за столом, пытаясь подобрать хоть какие-то слова, чтобы описать свои чувства. Беннетт кивнул, и его спокойная уверенность придала ей сил. Мистера Беннетта – дядю Гарри – казалось, тоже устраивает такое развитие событий.

Но лицо Питера выглядело бледным и осунувшимся, и когда она попыталась поймать его взгляд, виновато улыбнуться, он нахмурился и отвел глаза. Ухмылка, исказившая зловеще красивые черты Найджела, тоже не улучшила ей настроения, и она в этот момент вспомнила свой разговор с Мэри в поезде на пути из Лондона в Брайтон в первые дни ее работы в журнале. Мэри говорила ей, что Найджел и Питер не замедлят прибегнуть к грязным приемам, если она перейдет им дорогу. Теперь ей в первую очередь нужно остерегаться Найджела.

А потом ей в голову пришла еще более тревожная мысль. Может быть, Кач ничуть на этом не настаивал. Может быть, это дело рук Беннетта – он таким образом демонстрирует ей свое расположение.

Но если даже и так? Что она может сделать, кроме как согласиться?

– Спасибо, – сказала она, глядя на одного только дядю Гарри. – Для меня это большая честь. Обещаю, что буду стараться изо всех сил.

– И большего мы у вас и просить не можем, моя дорогая, – сказал он. – Что касается меня, то я абсолютно уверен, что вам эта работа вполне по силам.

Найджел откашлялся и принялся демонстративно перебирать бумаги, лежавшие перед ним на столе.

– Если вы не возражаете, мистер Беннетт, у нас еще не готов номер этой недели. Давайте сейчас все сосредоточимся на этой работе, а торжественные речи отложим до лучших дней. Если кому-то надо поговорить со мной, я у себя в кабинете.