Письма из заключения (1970–1972)

Такая непрощенность – эта грязь
И поздний стыд – любая казнь в угоду, –
Предвестница последнего ухода,
Объявшая меня грехобоязнь.

Невыносимо в сдавленном кольце

Остаться до конца и сокрушенно
Сомнительной гремушкой прокаженных –
Напоминаньем: помни о конце.

Кому напоминаньем и зачем?..

Непрошенно, взахлеб и неспасенно
О замыслах рассыпанных поэм,

О горькой невозможности забыться

В каком краю, среди каких языцех,
Какому собутыльнику повем?..

16. Сцепление ежевечерних слов

– Отыщется ль странноприимный кров?
– Отыщется, я думаю, чего там!

…Вообразим же, коль пришла охота

До слезных и самовлюбленных снов,
Молитвенное шествие коров,
Отверженность и жабью рябь болота:
Сочувственный и призрачный приют.

Дорожный посох и мешок ковровый

В товарищах немилых по оковам,
Как и во мне, застенчиво живут.

Я думаю, насильственно, темно,

Протянутыми, скучными годами
Они об этом ревностно гадают
По стершимся костяшкам домино.

…Вот так и я, ребячливо, навзрыд

В кругу своих товарищей постылых
Со стеллажами книжек и пластинок
Придумал свой пустынножитный скит.

Так милосердно пожалеть о том –

О сем: себя взжалеть без меры,
И причитать, в исконность слов не веря:

– Отыщется ль странноприимный дом?

– Отыщется…
…И нет конца, ни крова…
…И посох сбит… И пуст мешок ковровый…
…И долог путь… И беспредельна ночь…
…И безысходна память этой ночи:
Униженность блужданья без помо́чи,
Паденье ниц и стыд отмерзших ног…

Так выдумка о ските и стезях,

Так участь наподобие и вроде
Вели меня к исчезновенью в роли
Опасной: в жизнь со снами и в слезах.

Так пишется едва ли не шутя

В докуке своевольного хотенья
Образчик благолепного хожденья,
Апокриф пресвятого жития.

А между тем среди таких забот

(Турпесенных!) есть чистой зов природы,
Предвестницы последнего ухода:
Пребыть иным и стать самим собой.

И перед этим счастьем обрести

Особый знак лица, отечеств, отчеств –
Что вся тщета воителей и зодчих,
Которая мелькнула б на пути?

…Но вечер – и сцепленье тех же слов:

– Отыщется ль странноприимный кров?
– Отыщется, я думаю, чего там!
…И снова путь отринутостей, скит
В конце пути, загробный вопль болота
И голос мрака:
– Путник! Кто ты? Что ты?
– Я бедный нетчик в час вселенских битв…

17. За партией, отстаивающей правое дело, я пойду хоть в огонь, но только в том случае, если смогу

Монтень