Письма к незнакомке

ДОПОЛНЕНИЯ

ИЗ ПИСЕМ ПРОСПЕРА МЕРИМЕ

1

ШАРЛЮ ДЕВО *

Париж, 6 декабря (1831).

Сударь,

В силу недоразумения, явившегося причиною дурацкой сцены, дама, именующая себя леди Сеймур, могла бы просить Вас не передавать ей более моих писем. Я разъясняю это недоразумение и был бы весьма Вам признателен, когда бы Вы в кратчайшие сроки переслали ей прилагаемое письмо. Примите, сударь, уверения в моих преданнейших чувствах.

Пр. Мериме.

2

АНРИ БЕЙЛЮ

(около 20 октября 1832).

<...)' Кажется, я говорил Вам о прекрасной незнакомке, англичанке, которая мне пишет. Последней фантазией ее было явиться в Лондоне к одному из моих друзей ⁴, сказать, что у нее есть оказия во Францию и что она готова принять от него поручения. При этом она сумела ловко перевести разговор на меня. Однако ж, уходя, она назвала вымышленное имя, так что в изысканиях своих я не продвинулся ничуть, если не брать во внимание сведений о том, что она прехорошенькая, с благородными манерами, словом ladylike ¹⁰⁹. Я забыл еще a splendid pair of black eyes ²*, которыми важный друг мой, «бифштекс», описавший мне эти детали, был совершенно сражен <...)

3

ГОСПОЖЕ ЛЕМЕР¹

Кале, гостиница «Ьийяк». Среда, 4 ч(аса), (5 декабря 1832).

Пр. Мериме заверяет в совершеннейшем своем почтении госпожу Лам-бер Лемер. И нижайше просит передать подателю сего письмо, которое леди М. Альджернон Сеймур² должна была прислать г. Мериме.

4

ГОСПОЖЕ ЛЕМЕР

Кале, среда вечером, {5 декабря 1832>.

Я взял на себя смелость¹ послать госпоже Лемер прилагаемое письмо. И был бы крайне ей признателен, когда бы она согласилась передать его леди А<льджернон> С<еймур>.

Прошу госпожу Лемер принять выражение совершеннейшего моего к ней почтения.

Пр. Мериме.

ГОСПОЖЕ ЛЕМЕР

{Лондон) 14 {декабря) 1832,

Сударыня.

Довольно забавно выходит и, верно, хлопотно для Вас, что я вынужден отсылать в Кале письмо, которому положено вернуться в Лондон. Но Вы, видимо, хорошо знаете, сколь рассеяна бывает наша подруга, леди А<льджернон> С<еймур>. Она запамятовала дать мне свой адрес. Не будете ли Вы столь добры, чтобы сообщить его мне или, если это невозможно, передать ей два прилагаемых письма ⁴. Когда же Вам неизвестен адрес леди А. С., я просил бы Вас оказать мне любезность, сохранив эти письма до моего приезда в Кале. Я взял бы на себя смелость заехать и Вас от них освободить.

Если бы я мог быть чем-либо полезен Вам тут, я с величайшим удовольствием принял бы любое поручение; кроме того, когда бы Вы милостиво согласились, я через несколько дней прислал бы с полдесятка вопросов, на которые Вы вольны были бы не отвечать.

Все письма, какие Вы станете посылать мне в Лондон до 25 октября, я получу по адресу: Рг. М., Esq. St-James Street 33. Если же возникнет у Вас надобность передать мне что-либо в Кале,— вроде того, скажем, что Вы не хотите меня принимать,— Вы можете оставить письмо в гостинице «Кийяк». Заехать я намереваюсь числа 26-го или 27-го.

Примите, сударыня, выражение величайшего моего почтения.

Пр. Мериме.

6

ГОСПОЖЕ ЛЕМЕР

{Булонь-сюр-Мер, 29 декабря 1832 г.). Гостиница «Лондонская», Булонь-сюр-Мер.

Я только что виделся с нашей подругою. Свидание прошло так, как и можно было ожидать от столь рассудительного человека, как я. Рассудительность же нашей подруги превзошла все мои ожидания. А уж о любезности ее и говорить не приходится; поначалу она была страшно капу-гана, но по истечении часа беседыг мы чувствовали себя как старые друзья. Что и говорить,— я вправе упрекнуть ее в чудовищной лжи. Ведь она уверяла меня, будто никому не показывала моих писем. Однако ж бранить ее за это бесполезно. Тем более, что я не говори я ей о нашем вчерашнем разговоре. Таким образом, учитывая все обстоятельства, я полагаю разумным Ваше решение скрыть от нее, что Вы все мне рассказали.

Она показалась мне прехорошенькой и очень схожей со своим портретом. Я же ей Костюшко¹ не напомнил вовсе — видимо портрет мел, что у нее, слишком мне льстит. Если бы мы виделись с нею часто, возможно это стало бы несчастьем для нас обоих. Пусть лучшё между нами лежит тридцать с лишком почтовых перегонов. Вероятно правильнее было бы совсем не писать ей, но согласитесь, сударыня, что после того, как я столь долго и терпеливо пребывал жертвою мистификации, у меня есть право на возмещение убытков. Как видите, сударыня, я безгранично пользуюсь Вашим согласием стать моим доверенным лицом. В конце концов это — возмездие, которое, к тому же, весьма мне приятно.

Примите, сударыня, выражение моих почтительнейших чувств.

Пр. Мериме.

7

ГОСПОЖЕ ЛЕМЕР

Париж, 3 января (1833}.

Сударыня,

Спешу ответить на письмо, которое Вы мне прислали, оказав тем величайшую честь. Я рад узнать, что здоровье мадемуазель Женни улучшилось, и в известной мере горд, что Вы считаете меня тому причиною. Ведь именно следуя Вашему совету, я согласился принять предложение о встрече и счастлив, если она пошла во благо.