Письма к Олафу Броку. 1916–1923

Писать Кристи[498] я, к сожалению, не могу. Вы знаете его чувства ко мне. Пока я был его «начальством», он писал доносы на меня в Министерство. Ответы на них получал я с поручением объявить ему выговор за непристойный поступок писания кляуз на своего посланника. Я посылал ему через Пилара[499] копии с полученных мной из Петрограда таких отношений и делал вид, будто бы ничего не произошло. Я очень сожалею о том, что и Гофман стал одной из жертв недоброжелательности Кристи, но помочь этому не могу. Кристи для меня не существует с тех пор, как я с божьей помощью перестал быть ему начальством.

Думаю, что при настоящих условиях патриотичнее будет Евгению Федоровичу плюнуть на оправдание себя и кооперации в глазах Кристи. Ни кооперация, ни Гофман в этом не нуждаются. Вспомните про евангельский жемчуг[500]… Когда будет серьезное дело, Вы будете обращаться ко мне и я, по мере сил, буду служить Вам.

Вы вероятно, уже знаете, что в Копенгагене в переговорах с Англичанами наступил deadlock[501]. Литвинова ни за что на свете в Англию англичане не хотят «пущать». Дай бог, чтобы Слиозб.[ерг][502] оказался прав и чтобы блокаду пришлось снимать для жителей освобожденного от большевиков Петрограда.

Целую ручки дорогой Нины Ивановны, обнимаю крепко остальных.

Ваш всегда Гулькевич

Я Вам всегда говорил не поддаваться влиянию слов Терещенко[503]. Он блестящ как никто, но, к сожалению, мало в нем глубины, серьезного отношения к делу. Его погубило в молодости – его богатство…

Сидите спокойно, не падайте духом, помните – Вас невидимо держит за руку любящая няня.

85 30 IV 192 °Стокгольм

Дорогой Друг,

Два слова наспех, чтобы благодарить за строки от 25 сего месяца.

Умоляю не поддаваться грустному настроению. Бог даст, все образуется. Главное – запасайтесь терпением и не очень поддавайтесь блестяще-остроумным парадоксам М.[ихаила] И.[вановича][504].

Последние вести: сегодня утром вернулась из Копенгагена давно живущая здесь мадам Красина[505]. Она ездила к мужу в Копенгаген, дабы с ним вместе отправиться в Лондон[506]. Поездка в Англию теперь будто бы окончательно оставлена. Шансы на обратное путешествие в Совдепию делегации будто бы ежечасно увеличиваются. Одна из главных причин – успехи польских войск, разложение Красной армии. Маятник постоянно колеблется то в одну, то в другую сторону. Ныне он качнулся сильно, указывая на понижение большевистских шансов.

Красин самый настоящий. Рассейте сомнения [неразб. – ред.].

Если хотите, Слиозберг[507] согласен посетить Вас, переговорить с Нансеном[508] и с кем укажете. Hagerup[509] о нем уже послал доклад Илену[510]. Слиозберг приедет охотно на день-два.

Привет от друзей. Обнимаю всех кого можно, целую ручки дорогой Нины Ивановны.

Ваш Гулькевич

Не попробовать ли Вам двинуть свою сельдь через Копенгаген, через Committee[511], в котором будто бы сидит и один норвежец, и от которого пресловутый Доктор Martini повез уже как-то кормежку в Петроград?

86 2 V 192 °Стокгольм

Милый Друг,

Лишь два слова, по обычаю, наспех:

1) Берегитесь Навашина[512]. Очень умен, очень способен, но столько же подл и беспринципен. Пишу Вам это не для того, чтобы чернить в Ваших глазах Н.[авашина], а только для того, чтобы вы знали с кем имеете дело и действовали consequence[513]. Думаю, что Н.[авашин] едет «по поручению» большевиков, которых официально бранит, но с которыми тайно дружит.

2) Не сердитесь на финнов. В инциденте с рыбой они не так уж виноваты, как Вы полагаете. Раз отношения между Финляндией и Совдепией прерваны, то не может быть и речи о посылке продовольствия, даже голодающему городу. Принимая во внимание это обстоятельство, я и предлагал Вам направить рыбу и пр. через Копенгагенский Relief Committee[514] via Reval[515]. Иного пути пока нет.

Целую ручки дорогой Нины Ивановны, обнимаю остальных.

Ваш Гулькевич

Из Ваших строк звучит некоторое разочарование, горесть по поводу отношения и русских, и норвежцев к Центросоюзу и даже к Вам. Не обращайте на это внимание. Держите голову так же высоко, как и раньше. Помните, песнь не допета. , которую Вы сначала взяли, которой Вы все время держитесь, – путь любви к страждущей России и желания помочь ей – это единственно правильная линия. В какую бы сторону публика не уклонялась. Когда придет время плюнуть на все и всех – я Вам скажу, дорогой, а пока крепитесь!

87 13 V 192 °Стокгольм

Дорогой Друг,

Предупредите срочно Беркенгейма[516], что 12 мая из Копенгагена выехали Ногин[517], Розовский[518], Клышко[519] (секретарь), Гордин[520] (торговый агент). Эти все . С ними инженер Чердынцев[521], правая рука Ногина. Вся группа стоит в оппозиции Красину[522].