Письма к Олафу Броку. 1916–1923

Я глубоко рад, что мы сходимся, или, скорее, сошлись – ибо Вы меня убедили – на одном: не мешать Нансену работать, даже если при этом воспользуется один, другой, быть может, такой же несчастный человек, как и официальные голодающие, или если при этом получат возможность [неразб. – ред.] крупные международные дела акулы вроде Фрика[731]. От этих дел будет польза Фрику, но, прежде всего, и это то, что нам дорого – России. Фрик уже отошел от дел, ибо переехал в Берлин, но будет наведываться сюда – тоже недурно, ибо его способности полезны делу.

Нансену же не стоит, Вы правы, говорить всего этого – он потеряет веру в окружающих его, в себя самого и пострадает только Россия. Вам же я говорю , ибо верю, что с водворением порядка в настоящей России наступает пора широкой для Вас деятельности на пользу обоих наших родин.

Когда беженцы ругают Нансена «большевиком», «большевистским наймитом», обидно за него и, конечно, за них. Но еще хуже, что к числу таких принадлежат лучшие среди них – те, которые сердятся на Нансена, потому что он спасает умирающих и этим снимает с большевиков вину [неразб. – ред.]. Они хотят, чтобы все 30 миллионов погибли[732], лишь бы можно было обвинять большевиков в последствиях голода, в их внутренней политике. Эти люди прямо чудовищны, и, конечно, Нансена они не щадят.

У Вас Memorandum, который, как Фрик мне сказал, он скрыл от Нансена. Прилагаю при сем письмо моего заместителя в Христиании, который прибыл к месту служения в Декабре 1919 г. и быстро оттуда исчез[733]. Брат Владимира – редактора «Руля»[734]. Письмо начало кампании, которая будет доведена до самых грандиозных размеров и которая, конечно, будет известна Нансену.

Удивительный народ большевики. Накануне падения уступают в тех областях, в которых все уничтожали, но не могут уйти, не разломав и высшей школы. Очень интересны по этой части доклады проф.[ессора] Томского университета Гессена, сына [редактора] «Руля»[735]. Ожидаю 3-го N.[номера] – забастовка задерживает – чтобы отправить его. Это был бы интересный материал для Samtiden. Это не вопль Амфитеатрова[736], а трезвое изложение очень печальных фактов…

Относительно положения женской гимнастики, к сожалению, ничего не знаю во Фр.[анции] – здесь только что для армии и вообще для юношей французы стали делать много. Попадались в руки интересные специальные издания.

Целую ручки дорогой Нины Ивановны, Вас и всех деток горячо обнимаю.

Ваш всегда Гулькевич

Вчера провел приятный вечер за det gyldne evangelum. Спасибо большое. Конец скоро.

118 15 II 1922 Ж.[енева]

Дорогой,

Хочу поделиться большой радостью: только что прочел в The Times ответ Нансена[737]. Ответ полный достоинства и такой, который подобает большому человеку. Я твердил моим здешним беженцам, что это «провокационная утка из Гельсингфорса». Они лезли на стену…теперь притихли, смирились и вполне удовлетворены. Бесследным мое пребывание здесь не пройдет. Я стою за него столь же, как и Вы, и вижу, что беженцы начинают судить о нем с меньшей злобой и большим уважением. Но этого недостаточно, чтобы оправдать расходы по содержанию меня…

Просьба: племянник филателист (он и жена его шлют Вам приветы) просит новых 10 эре зеленых марок. Можно надеяться, что Вам не скучно будет думать и об этих пустяках?

Целую ручки дорогой Нины Ивановны. Деток и Вас нежно обнимаю.

Всегда сердечно Ваш

Гулькевич

119 15 VII 1922 Л.[озанна]

Дорогой Мой,

Каждая Ваша весточка – праздник, сугубо теперь, когда она окончательно убеждает няню, что Господь хранил Вас все время, пока Вы совершали Ваш любвеобильный, самоотверженный подвиг и что Вы теперь благополучно дома, под крылышком дорогой Нины Ивановны[738]. Не мучайте себя и не старайтесь передавать нам Ваши впечатления. Жаль времени, которое пришлось бы пожертвовать на то, и все равно в письме не передашь всего, придется еще с большим нетерпением ждать, когда Господь приведет свидеться!

Об одном хотел просить Вас: не передавайте и в печать ужасы гнета инквизиции, которые Вы видели на Руси. Я боюсь, что большевики – мастера по части шпионства – узнают с кем Вы виделись, говорили и примут этих рабов божиих за бока… Тогда этим бедняжкам горько пришлось бы заплатить за духовное «воскрешение», которое Вы им подарили…

Оставьте думать о Ваших расходах (лишь бы Вам хватило того, что у Вас было). Вы совершили громадный подвиг, подвиг, который только и был по плечу такому lyse Engel[739] как Вы.