Письма Непокорного. Том 1 (СИ)

Ни секунды не испытываешь жалости, но только в горле ком от этой ужасающий неизбежности. Какой кошмар! "К счастью", в двух шагах большие международные гостиницы льют нам в уши свою европейскую или негритянскую музыку посреди этой полированно-леденящей роскоши. Всё это ДОЛЖНО УЙТИ, и мы тоже.

............

U

Пондичерри, 1 декабря 1947

Графу Бернару д'Онсие

(Нью-Дели)

(Именно в Дели Сатпрем встретил Бернара д`Онсие, Графа, а затем Маркиза после ухода его отца. Он станет наиболее близким другом Сатпрема, хотя и наиболее взбалмошным с его вечной сардонической усмешкой дворянина. Он был на десять лет старше. Потеряв целое состояние в Монте-Карло (или, скорее, состояние своего отца!), он уехал к Красному морю заниматься сомнительными продажами Негусу или другим экзотическим правителям -- в нём узнаваем персонаж Конрад, -- затем в Индию, где он продавал правительству французские самолёты. Идеальный авантюрист, он обладал абсолютной лояльностью ко всему (за исключением законов и своих долгов) и был весьма благороден. Он женится на прелестной индианке, Маник. После своего разорения он больше никогда не играл в покер, кроме как с друзьями).

Дорогой друг,

По правде сказать, я весьма сконфужен по поводу своего долгого молчания после вашего дружеского письма. Но я думаю, что все письма мира ничего не стоят, и они не могут заменить те взгляды, которыми обмениваются в первый момент встречи, либо разделяющей вас, либо связывающей навсегда. Ваш переезд меня расстроил, почти разочаровал, ибо вы, если можно так выразиться, оставили меня один на один с моей жаждой.

Всё для того, чтобы сказать, что я был бы счастлив увидеть вас снова, дабы возобновить наши ночные беседы... Когда вы возвращаетесь сюда? По крайней мере, дайте мне знак?

Жажда к пережитым приключениям, которую я чувствую в себе, столь же сильна, как и жажда к созерцанию... доступному для любого приключения, лишь бы только оно было безрассудным, нелогичным, захватывающим. Где вы? Как там наше паломничество?

............

Я согласен с вами, что нонконформизм -- первая из добродетелей и первая дверь храма... и нужно идти от двери к двери, очищая себя, чтобы добраться до алтаря -- в глубине себя.

Я освободился от многих вещей, и в настоящий момент моё беспокойство выражает себя таким образом: свободен, но ДЛЯ чего...?

Я хотел бы знать ваше мнение об этой гнусности "человек -- лишь бесполезная страсть", провозглашённой Сартром в конце Бытия и Небытия... Это вопрос, который меня преследует; не потому ли, что я не могу найти глубинную гармонию под поверхностным хаосом?

У меня есть много о чём рассказать вам, но я опасаюсь писем. Но знайте -- если только мне это будет позволено, -- что я остаюсь вашим преданным другом и что я жду от вас ЗНАКА. Не забывайте меня.

Б.

U

1948

Пондичерри, 6 января 1948

Бернару д'Онсие

Дорогой Бернар,

Разумеется, моё долгое молчание показалось вам необъяснимым, вы даже могли прийти к выводу, что я "обижен" вашим последним письмом, или даже решить, что у нас с вами не было подлинной дружбы...

Нет ничего более далёкого от истины. Ваше последнее большое письмо было потрясающим. Оно было ИСТИННЫМ. И принесло мне громадную пользу, несмотря на то, что ваши суждения обо мне были не очень точными. Во всяком случае, вы помогли мне выпутаться из этого интеллектуального тупика, где я ходил кругами, "бесплодный" и сбитый с толку.

Начиная с декабря я множество раз пытался написать вам, но всякий раз останавливался на полпути: либо по здешним политическим обстоятельствам, уводящим чересчур далеко от спокойствия, необходимого для того, чтобы написать вам, либо я был в отчаянии от того, что приходилось выражать нечто истинное посредством этих слишком изношенных слов, либо -- чаще всего -- предавался мечтам, сидя под своей верной лампой.