Письма Непокорного. Том 1 (СИ)

Меня до сих пор преследует то непостижимое переживание: это было в лагере после восемнадцати месяцев голода, страха и ужаса. В один из дней, который я буду помнить всю свою жизнь, мы возвращались со стройки босиком по снегу. О, как рассказать об этих вещах. Находясь в таком бедственном положении, я внезапно почувствовал себя захваченным громадной, невыразимой радостью, РАДОСТЬЮ ужасающей. Не так ли, вы даже не можете представить этот глоток чистого воздуха, который внезапно наполняет счастьем ваши лёгкие, словно вы готовы лопнуть от радости. ЧИСТОЙ радости. Я никогда не имел и никогда не испытывал ничего подобного.

[вставить изображение: фотография Бернара д'Онсие (стр. 100)]

Вот так. И я заново ищу эту наготу человека, находящегося перед лицом смерти, это тотальное, абсолютное саморазоблачение. Этот момент, кажущийся столь близким к смерти и до странности похожий на НАЧАЛО. Истинная роль, которая начинается тогда, когда больше нет ни зрителей, ни партнёра, когда нет больше декораций. Я пытаюсь сбросить все маски, надеясь обнаружить своё истинное лицо.

Всё это выражено очень сумбурно. Но вы поймёте, я в этом уверен. Я хочу вести неоправданную, непростительную жизнь, и надеюсь, что найду -- возможно -- за всеми оправданиями истинное, сущностное оправдание, и тогда напишу эту книгу. Я желаю себе напряжённой, увлекательной жизни, которая вытянула бы из меня всё то, что ожидает выражения. Если я снова отыщу эту радость, посетившую меня в лагерях, значит, я преуспею, а впрочем, меня мало волнует возможность ПРЕУСПЕТЬ -- я просто хотел бы всеми силами поддерживать в себе эту веру. Я ищу в жизни не столько цель, сколько РИТМ, который я хочу поймать и сохранить, тысяча и один смысл самого себя, тысяча и одно направление, по которым я упрямо стремлюсь пройти. ОСМЕЛИТЬСЯ на любую правду. Я поставил на кон всё, чтобы узнать, имею ли я ценность или не имею, я делаю ставку на себя, и не хочу никаких РЕКУРСОВ. Никакого трюкачества, никакого диплома, положения, жены или социального одобрения, за которые я мог бы цепляться. Я не хочу обманывать себя. Я не хочу быть тем, кто считает себя в определённой степени важной птицей только потому, что имеет финансовый доход, ребёнка или крупный бизнес. Вы меня понимаете? Я хочу действовать, имея мужество в самом себе.

Такова глубинная линия моей жизни, и я знаю, что НЕ МОГУ предать эту линию, ибо тогда всё рухнет, и я потеряю весь смысл самого себя.

............

Я живу в состоянии напряжения, как вы, без сомнения, догадываетесь. Жить в таком подвешенном состоянии изнурительно, и однако, я только начинаю. Бывают моменты депрессии, отвратительные СОМНЕНИЯ. Множество проявлений трусости. И трубка с маленькой лампой -- наименьшая из моих трусостей. По крайней мере, они позволяют мне переждать, и у этого переживания также есть своя ценность.

Но по мере приближения марта моё беспокойство увеличивается, так как в марте я обещал себе отправиться в дорогу, оставив трубку и комфорт.

Я хочу, я страстно желаю приключения, но не хочу потерпеть неудачу с моим приключением.

Я больше не знаю.

Всё, что я знаю, это то, что мне определённо нужно оставить лёгкую жизнь в Пондичерри.

Посоветуйте мне, Бернар. Только вы способны сказать мне что-то дельное, только вы можете понять. Бывают моменты, когда я настолько сомневаюсь в самом себе. И бывают моменты, когда я спрашиваю себя -- и это, возможно, было бы хорошим оправданием в случае поражения на пути к себе -- а что, если эта жизнь, к которой я стремлюсь, не является БЕСЧЕЛОВЕЧНОЙ.

............

Я покидаю вас, мой дорогой Бернар. Вы знаете, что наша дружба вполне заслуженна, неразрывна и окончательна. Я не одалживаю, я дарю.

В свете всего того, о чём я вам сказал, вы должны искренне оценить, соответствует ли вашим проектам та жизнь, которую я хочу вести. Надо бы нам увидеться. Повторить некоторые из тех чудесных вечеров, проведённых возле маленькой лампы.

Я нуждаюсь в ваших советах, в вашей дружбе, и знайте, что я вам доверяю.

Ваш

Б.

U

Пондичерри, 20 ноября [1948]

Клари

Подруга,

............

Всё это умерло давным-давно. Уже многие месяцы женщины меня не интересуют, за исключением самой идеи женщин, которых я уважаю, ибо я всегда в ожидании своей великой любви.

Я снова, более чем когда-либо, попал в лапы своего чёрного гения, но я не жалуюсь. Это позволяет мне сыграть мёртвого -- потому что я мёртв. Я ожидаю оказии, которая меня разбудит, она придёт в марте.

Касательно письма, адресованного вашей "J.N." -- она, как вы говорите, полна противоречий. Ну конечно! Чтобы проработать одну точку, нужно пройти через немалое число точек, и именно так я пытался действовать, отображая различные стадии, через которые я прошёл. Это просто история, а не изложение своих взглядов -- давайте предположим, что это была плохая история, и больше не будем о ней говорить.

Это письмо весьма поспособствовало тому, чтобы я начал думать о том, о чём уже не думал.