Письма Непокорного. Том 1 (СИ)

Я провёл несколько томительных дней за просмотром объявлений, не имея возможности заплатить за молоко и хлеб, и тут у меня появился шанс найти вакансию сотрудника внешней службы в A.F.P.: две ежедневных передачи новостей из Бразилии во Францию. Этого едва хватает на то, чтобы жрать и спать, но я рад, что нашёл это место, и собираюсь продержаться здесь до момента, когда удастся поймать шанс. Мне весьма нравится это своего рода ежедневное хождение по лезвию бритвы, но я веду ужасно одинокую жизнь между примерно двадцатью бразильскими ежедневниками (о, неизмеримая глупость прессы!), своей комнатой и "Leiteria", где я оттопыриваюсь, как могу. Иногда чувствуешь себя несколько подавленным равнодушием окружающего мира... И я часто повторяю то, что ты говорил сам себе: "Жить только для себя -- неинтересно". Что делать, Бернар, с этим обилием Любви, которую мы носим в сердце, ужасно бесполезной? столь бесполезной. Чтобы быть ВЫНОСИМОЙ, эта жизнь должна быть прожита только в творческом акте, при условии превращения её в произведение искусства или произведение любви -- или в великое действие. Но эпоха великих действий умерла под бременем чиновников и диктаторов. И осталась только невозможная любовь, которая сжигает, изнуряет сама себя. Ах, Бернар, если бы я был поэтом! Мне кажется, что тогда я смог бы избавиться от этого избытка подавляемой жизни, от этого внутреннего напряжения, терзающего меня. К счастью, у меня осталась твоя дружба.

Я увиделся с Уотсоном прямо перед его поездкой на месяц по делам. Я и не надеялся встретить человека настолько симпатичного, настолько приветливого со мной. И я был очень тронут тем, как он долго рассказывал о тебе. Это человек, проявляющий в отношении тебя истинную дружбу -- и восхищение; именно так! Наконец-то я нашёл того, кто знает тебе истинную цену. Уотсон восхищается тому, как ты можешь приспособиться к любой ситуации, наилучшей и наихудшей, всегда оставаясь выше происходящих событий -- я передаю его слова. Как и я, он горячо желает, чтобы твои упорство и терпение дали свои результаты. (...)

Вот такие новости, старина Бернар. Поскорее сообщи мне о своих новостях. Как идут -- или летят -- твои дела с экспериментальными самолётами? А Маник? А твои отношения с лампой Аладдина?

Но когда же мы встретимся?

Обнимаю вас с Маник, старина.

Б.

U

(Две уцелевших страницы из Дневника Сатпрема)

... телеграфные линии, не имеющие ничего общего с другим Бернаром, которого я воспринимал как подлинного себя, часть меня; и этого Бернара я воспринимал как самую высокую точку сигнальной мачты, маяка, воздвигнутого посередине потока, и я испытывал своего рода головокружение, глядя на этот яростный поток, разделяющийся надвое у подножия моего маяка, как будто я готов был кувыркнуться вперёд; нужно было, чтобы я постоянно карабкался всё выше, и я чувствовал себя полностью сжавшимся, словно крошечное острие где-то между глаз. Всё это было ужасно утомительно, словно смотришь на слишком яркий свет (Всё написанное -- совершеннейшая тарабарщина).

Рио, 25 марта 52

Если бы я внимал своим склонностям, если бы я позволил себе идти простым путём -- не обязательно лёгким, но соответствующим моему характеру, -- я сел бы на самолёт да Кайенны и возвратился бы в джунгли. Эта жизнь в Рио вызывает у меня ужас... но определённо, это также означает, что я должен дойти до конца этого отвращения, этой жизни только ради того, чтобы поесть и оплатить отель. Пишу это лишь для того, чтобы гарантированно защитить себя -- в некотором роде -- от секундной слабости, которая заставила бы меня сесть на самолёт до Кайенны.

Рио, 26 марта

"Keep firm faith in the victory of the Light and face with calm equanimity the resistance of Matter and human personality to their own Transformation.

It is not a hope but a certitude that the complete transformation of the nature will take place".

Шри Ауробиндо

Рио, 28 марта

Временами эта уверенность, что никогда больше не будешь одинок, а это внутреннее Присутствие -- словно другое тело в моём собственном теле, которое мы...

U

Рио-де-Жанейро, 12 апреля [1952]

Клари