ПИСЬМА НИКОДИМА. Евангелие глазами фарисея

— Да, я видела ангела, равви, — начала Она, — видела так же хорошо, как теперь вижу тебя. Было утро, и солнце только что выглянуло из–за горы Галаад. Стоял месяц Адар. Я как раз наносила воды, и подошла к станку, собираясь ткать. Я — хорошая мастерица, — засмеялась Она с гордостью. — Мое полотно всегда бывало белее и тоньше, чем у других… Люди издалека приходили за ним. В то утро работа у меня спорилась, как никогда: челнок бегал между натянутыми нитями с быстротой молнии. Вдруг я почувствовала, что кроме меня в комнате кто–то есть. Меня охватил страх. Я вскрикнула и подняла голову. Тогда я увидела его: он был подобен огромной капле росы, пронизанной солнечным светом — сияющая фигура в радужном оперении крыльев. Я сразу поняла, кто он. Сердце у меня так билось, что мне пришлось прижать его рукой. Мне показалось, что ангел склоняется перед мной, как слуга перед своей госпожой. Я не могла в это поверить. Это я хотела склониться перед ним и благодарить за то, что он позволил мне увидеть себя. Но я не могла пошевелиться, я окаменела, как жена Лота. Потом я услышала, как он сказал: «Радуйся, благодатная, благословенна Ты…» У меня дух перехватило от изумления и тревоги. Я не знала, что должна ему ответить, я не смела поверить, что ангел Всевышнего спустился ко мне, простой обыкновенной девушке. Только он не исчезал: жемчужина, сияющая в радужной раковине. Вдруг мне пришло в голову, что он явился, чтобы меня покарать. Как могла я быть столь дерзкой, чтобы просить Всевышнего о скорейшем исполнении времен? Я хотела упасть на колени, но в тот же миг с невыразимым удивлением заметила, что это он стоит передо мной на коленях, смиренно сложив руки и взмахивая крыльями, как плащом, недостающим до земли. «Не бойся, — молил он, — не бойся, — и казалось, что вместе с ним молили деревья, звезды и облака. — Ты родишь Сына, — говорил он, — и назовешь Его Иисусом. Он будет Твоим Сыном и одновременно Сыном Всевышнего. Он вступит на престол отца Своего Давида, ибо Царство Его уже пришло и не окончится вовеки…» — «Что ты говоришь? — прошептала я. — Как это может быть? Я умолила Иосифа, чтобы он…» Он вытянул вперед руки, словно хотел остановить мои слова. В его голосе снова послышалась мольба: «Посмотри, — сказал он, — Дух Господень над Тобой!» Я услышала над головой шум, словно в дом ворвался порывистый ветер и заметался в поисках выхода. Я подняла голову: мне показалось, что под потолком во мраке трепещет то ли какая–то светящаяся птица, то ли оторвавшийся от лампы огонь. Он сказал: «Одно Твое слово — и это свершится. Разве существует то, чего бы Он не мог сотворить? Но сегодня вся Его сила сосредоточилась в одном Твоем слове, Мария!» Я и вправду чувствовала, что что–то решается; мне показалось, будто земля заколебалась у меня под ногами. Я знала, что я могу как принять этот дар, так и отказаться от него. Меня просили, а не приказывали. Я была уверена, что если я скажу: «Я не могу: не смею», то тут же снова окажусь у ткацкого станка, а время ожидания потечет дальше. А если я скажу «да», то с этой самой минуты звезды и солнце будут светить иначе, трава будет расти по–другому… Время ожидания окончится… Разве могла я знать, что чудодейственная перемена свершится так незаметно, словно ничего и не произошло? Но даже если бы я об этом и знала, то все равно выбрала бы Его волю… Потому что это была Его воля. И потому Он осуществил ее раньше, чем я успела сказать ангелу: «Пусть будет так». Он хорошо меня знает, и Ему известно, что я не ответила бы по–другому…

— Так чей же Он тогда Сын? — спросил я, совершенно потрясенный.

Она склонила голову так, как склоняет голову жена, покорная воле мужа.

— Его… — потом Она улыбнулась горделивой улыбкой, граничащей с восторгом. — И мой…

— А как же Твой муж, Мария? — то, что Она говорила, открывало новые непостижимые горизонты. Солнце теперь казалось не таким ярким, а Храм не таким величественным.

В Ее взгляде, устремленном в пространство, светились нежность и сердечность.