Читаем Письма, телеграммы, надписи 1907-1926 полностью

Три Ваши книги получил, сердечно благодарен. Очень просил бы прислать и Ваши работы по мифологии; если это Вас не затруднит — пришлите пожалуйста!

Как попытка объединения литераторов всех народностей зачинается журнал в России; что будет — не знаю, многого — не жду. Прошу Вас: обратите внимание на повесть Ивана Вольного, она начнется печатанием с первой книги журнала, автор — орловский крестьянин. Мне эта вещь кажется очень интересной и даровито сделанной.

Буде в этом журнале не удастся соединить публику, — другой надобно начинать.

Собственно говоря — за эту задачу надо бы взяться вам, «Вестнику Европы», старейшему журналу великорусскому, наиболее глубоко понимающему значение культуры, наименее партийному.

Весьма басовито и внушительно прозвучало бы на страницах «В[естника] Е[вропы]» указание на то, что нам, России, весьма грозит участь Австрии, — страны, где огромное количество духовной энергии поглощается борьбою племенной, а общекультурный рост — застыл почти.

Простите, что открываю Америку! Мне кажется, что «национализм» хотя и не сильно, а все-таки просачивается в массу российского народа, я его — знаю и, естественно, побаиваюсь эффектов нежелательных, а в то же время мне думается, что встать поперек этого течения и можно и должно.

Да помимо массы народной, ведь и «культурное» наше общество весьма нуждается в том, чтоб ему изъяснили, какою рукой от чертей отмахиваться надо.

А впрочем — будьте здоровы и еще раз — спасибо за книги! Всего доброго желаю.


А. Пешков


20/I.

912. Capri.

579

В. С. МИРОЛЮБОВУ

После 7 [20] января 1912, Капри.


Дорогой Виктор Сергеевич!


Повесть Лазаревского — бесталанна, как все, что он пишет, а его преклонение пред Чеховым нисходит до пошлости. Даже и настоящей искренней любви к Ан[тону] Пав[ловичу] еще мало для того, чтоб стать хорошим писателем.

Сургучев написал вещь, на мой взгляд, весьма значительную, но несколько растянуто и хаотично. Большой он поэт.


Всего хорошего.

А. Пешков

580

К. С. СТАНИСЛАВСКОМУ

9 [22] января 1912, Капри.


Приезжайте, будем писать комедию коллективно.


А. Пешков

581

В. С. МИРОЛЮБОВУ

11 или 12 [24 или 25] января 1912, Капри.


Дорогой Виктор Сергеевич — посылаю рукопись на две книжки: в первой — 3 главы, во второй — 3.

Вам бы, вместо того, чтоб посылать много телеграмм на разных языках и одинаково неясных, — написать подробное письмо о том, что сделано и что делается, а то — ни я, ни Бунин, ни Коцюбинский ничего не понимаем.

Журнал или сборники? Как назван журнал? Как составилась редакция? Где?

Ивана Егорова надобно печатать в журнале, конечно, и с первой же книжки, — это даст ей определенный вкус и запах.

М. М. Коцюбинский спрашивает: посланы ли Вами письма тем лицам, которые указаны им в списке, взятом Вами?

Он же просит прислать ему перевод Волховского, дабы посмотреть, как справился переводчик с гуцульскими словами. Это — необходимо. Я прошу подробных сведений о журнале.

Рассказ Арцыб[ашева] передан Пятницкому; я против участия Арц. в сборниках «Знания», — берите его в журнал. Но — и этого не советовал бы: рассказ плох. «Тонкое дуло ружья, в высоких сапогах и полинялой розовой рубахе» — это стыдно. Где происходит действие? В Сибири? Кто эти язычники — буряты? Монгольские племена — не идолопоклонствуют, Кереметь — бог мордовский.

Сургучев отдан Пятницкому.

На мой взгляд, его следовало бы сейчас же печатать одного или с Гусевым.

Было бы хорошо, если б мне прислали денег.


Будьте здоровы.

А. Пешков

582

Р. В. ИВАНОВУ-РАЗУМНИКУ

12 или 13 [25 или 26] января 1912, Капри.


Разумник Васильевич,


весьма смущен письмом Вашим, ибо не понимаю, о каком журнале говорите Вы?

Дело в том, что тотчас после выхода нашего из «Совр[еменника]», Чернов, Миролюбов и я решили организовать новый журнал, а недели две тому назад Чернов и Миролюбов, приехав на Капри, сообщили мне, что издание — налажено; прошло уже несколько дней, как я отправил свою и других авторов рукописи для первых книжек журнала, и я извещен, что одна из рукописей отправлена в типографию.

На-днях В[иктор] М[ихайлович] писал мне: «Надеюсь, что, несмотря на спешку, в первом же №-е удастся составить и сносный обзор явлений текущей жизни».

Таким образом очевидно, что журнал уже образовался, и Ваш вопрос: «не хочу ли я образовать новый журнал?» — естественно повергает меня в недоумение.

Перейти на страницу:

Все книги серии М.Горький. Собрание сочинений в 30 томах

Биограф[ия]
Биограф[ия]

«Биограф[ия]» является продолжением «Изложения фактов и дум, от взаимодействия которых отсохли лучшие куски моего сердца». Написана, очевидно, вскоре после «Изложения».Отдельные эпизоды соответствуют событиям, описанным в повести «В людях».Трактовка событий и образов «Биограф[ии]» и «В людях» различная, так же как в «Изложении фактов и дум» и «Детстве».Начало рукописи до слов: «Следует возвращение в недра семейства моих хозяев» не связано непосредственно с «Изложением…» и носит характер обращения к корреспонденту, которому адресована вся рукопись, все воспоминания о годах жизни «в людях». Исходя из фактов биографии, следует предположить, что это обращение к О.Ю.Каминской, которая послужила прототипом героини позднейшего рассказа «О первой любви».Печатается впервые по рукописи, хранящейся в Архиве А.М.Горького.

Максим Горький

Биографии и Мемуары / Проза / Классическая проза / Русская классическая проза

Похожие книги

Былое и думы
Былое и думы

Писатель, мыслитель, революционер, ученый, публицист, основатель русского бесцензурного книгопечатания, родоначальник политической эмиграции в России Александр Иванович Герцен (Искандер) почти шестнадцать лет работал над своим главным произведением – автобиографическим романом «Былое и думы». Сам автор называл эту книгу исповедью, «по поводу которой собрались… там-сям остановленные мысли из дум». Но в действительности, Герцен, проявив художественное дарование, глубину мысли, тонкий психологический анализ, создал настоящую энциклопедию, отражающую быт, нравы, общественную, литературную и политическую жизнь России середины ХIХ века.Роман «Былое и думы» – зеркало жизни человека и общества, – признан шедевром мировой мемуарной литературы.В книгу вошли избранные главы из романа.

Александр Иванович Герцен , Владимир Львович Гопман

Биографии и Мемуары / Публицистика / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза
Дыхание грозы
Дыхание грозы

Иван Павлович Мележ — талантливый белорусский писатель Его книги, в частности роман "Минское направление", неоднократно издавались на русском языке. Писатель ярко отобразил в них подвиги советских людей в годы Великой Отечественной войны и трудовые послевоенные будни.Романы "Люди на болоте" и "Дыхание грозы" посвящены людям белорусской деревни 20 — 30-х годов. Это было время подготовки "великого перелома" решительного перехода трудового крестьянства к строительству новых, социалистических форм жизни Повествуя о судьбах жителей глухой полесской деревни Курени, писатель с большой реалистической силой рисует картины крестьянского труда, острую социальную борьбу того времени.Иван Мележ — художник слова, превосходно знающий жизнь и быт своего народа. Психологически тонко, поэтично, взволнованно, словно заново переживая и осмысливая недавнее прошлое, автор сумел на фоне больших исторических событий передать сложность человеческих отношений, напряженность духовной жизни героев.

Иван Павлович Мележ

Проза / Русская классическая проза / Советская классическая проза