Читаем Письма. Том I. 1828–1855 полностью

К сему нужным считаю присовокупить еще то, что я с 3 апреля и по сие время не получил ни одной бумаги из Св. Синода. Быть не может, чтобы в это время не последовало от оного, по крайней мере, какого-либо циркуляра. Но наверное — все следовавшие ко мне бумаги провезены в Охотск. И это делается не в первый раз. Н потому я опасаюсь, чтобы не случилось этого же и с тою бумагою, в которой будет писано касательно Амурской миссии.

Правда, я писал ныне же к Г. Обер-Прокурору, куда и кому адресовать таковую бумагу. Но все-таки не вполне уверен, что это исполнится. И потому, покорнейше прошу Ваше Высокопревосходительство приказать кому-нибудь позаботиться о том, чтобы Иркутский почтамт все следующие на имя мое письма и бумаги посылал в Якутск для пересылки в Аян.

Призывая на Вас и на Ваши деда и начинания благословение Божие и свидетельствуя мое глубочайшее почтение и благодарность Вам и супруге Вашей за Ваше ко мне расположение, честь имею быть с сердечною преданностью Вашего Высокопревосходительства покорнейшим слугою

Иннокентий, Архиепископ Камчатский.

августа 31 дня. 1851. Аянский Порт.

Письмо 107

Возлюбленный мой о Господе брат и сотрудник, отец Никита![197]

Прежде всего благодарю Вас за труды, понесенные Вами в исправлении дел бумажных по Правлению.

Очень, очень доволен я всем, что Вы мне прислали. Что же касается до того, что, быть может, одни суммы попали в другие, как Вы пишете: нисколько не заботьтесь об этом, если Бог велит, на будущую осень приду в Ситху — все поправим. До самого сентября я не отлагал моего намерения быть в Ситхе; но прошла почта; и я остаюсь в Аяне. Хотя официальных бумаг я еще не получил, но частные сведения весьма достоверны. Зимой думаю ехать в Якутск. Очень жалею я, что мы не простились с Вами и прошедшего года и не простимся лично ныне. — Я остаюсь на матерой — а Вы отлетаете в море. Увидимся ли еще когда? но что в свиданиях здесь, во зле лежащем мире! дай, Господи, свидеться нам там, во обителях Отца Небесного.

Теперь я с Вами не отправляю никаких бумаг в Синод. Если Бог принесет Вас в С.-Петербург, прежде всего побывайте в Главном Компании Правлении. Там Вы получите от меня пакет на Ваше имя и в нем бумагу на имя г. Обер-Прокурора. Возьмите ее и доставьте лично. Когда будете в Москве, непременно побывайте у Филарета, нашего Владыки.

Если Вам нужно будет с Вами послужной список, то возьмите из Правления того и другого. А между тем, позаботьтесь, чтобы на будущую весну был прислан и ко мне Ваш послужной список для моих отметок.

Вы его получите в С.-Петербурге не позже сентября; а между тем, рекомендация о Вас будет в бумаге г. Обер-Прокурору.

Ничего я не знаю, удостоены ли Вы представленной мною награды или нет. Очень жалею, если Вы не получите ее ныне в Америке.

Сделайте милость, не сетуйте много на меня в том, что я не могу Вам дать денег много. Вы сами знаете наши обстоятельства.

Преемник Ваш — сын мой — будет к Вам скоро Но если бы, паче чаяния, он замешкался в Камчатки, то отправляйтесь с Богом, не дожидаясь его. Дела передайте по указанно о. благочинного.

И если у Вас будет лишнее время во время прожития в Ситхе, то сделайте милость и величайшее для меня одолжение, составьте кой какие срочные сведения для Синода. Без Вас некому будет сделать. Пожалуйста — потрудитесь. Докажите тем, что Вы любите нас. По крайней мере, подберите все материалы и укажите, как делать. Еще повторяю — потрудитесь; а если не удастся Вам, то подберите все материалы для составления сведений и передайте сыну моему, а он пусть их привезет ко мне в Аян.

Принимаюсь отвечать Вам на Ваше письмо: благодарю за поздравление меня с Монаршею милостью. — Поздравьте меня еще и с Божией милостью, величайшею — а именно, с сыном иереем — и невесткою — сокровищем нашим! О! как Господь милостив! и как щедро Он награждаем малейшая наши намерения к добру! сын мой расскажет Вам про себя, как его полюбили в Москве. Как ему надавали денег: г. Голубков 1,500 руб. сер., Шереметев[198] не меньше того, Московский более 600 р., так что он, подучив от меня 1000 руб. на женитьбу и на все — имеет теперь кредиту 1,500 руб.; а между тем, женился и одел жену свою и себя. Слава и благодарение Господу, благодеющему нам! а что всего дороже, то Он дал ему такую жену, лучше которой и желать нельзя. Я уверяю, что Вы порадуетесь сей моей радости.

Срочные сведения и ведомости мне не удалось проверить — я только оглядел их и, кое что дополнив, отправил при первом случае. Пусть их читают и проверяют.

Напрасно и по-пустому ропщут Компанейские на то, что будто бы мы неправильно пользуемся %? — а вот что правда, то правда: хлеб Компании стоить дороже, чем она продает. Если она захочет продавать хлеб в Семинарии дороже, — мы отнюдь не будем спорить; а 0 % они вздор несут.

О делах Правления почти ничего не могу сказать; потому что те бумаги, кои более Вас затрудняли — уже почти решены. О Тауйских отчетах уже много писано.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.
Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.

П. А. Флоренского часто называют «русский Леонардо да Винчи». Трудно перечислить все отрасли деятельности, в развитие которых он внес свой вклад. Это математика, физика, философия, богословие, биология, геология, иконография, электроника, эстетика, археология, этнография, филология, агиография, музейное дело, не считая поэзии и прозы. Более того, Флоренский сделал многое, чтобы на основе постижения этих наук выработать всеобщее мировоззрение. В этой области он сделал такие открытия и получил такие результаты, важность которых была оценена только недавно (например, в кибернетике, семиотике, физике античастиц). Он сам писал, что его труды будут востребованы не ранее, чем через 50 лет.Письма-послания — один из древнейших жанров литературы. Из писем, найденных при раскопках древних государств, мы узнаем об ушедших цивилизациях и ее людях, послания апостолов составляют часть Священного писания. Письма к семье из лагерей 1933–1937 гг. можно рассматривать как последний этап творчества священника Павла Флоренского. В них он передает накопленное знание своим детям, а через них — всем людям, и главное направление их мысли — род, семья как носитель вечности, как главная единица человеческого общества. В этих посланиях средоточием всех переживаний становится семья, а точнее, триединство личности, семьи и рода. Личности оформленной, неповторимой, но в то же время тысячами нитей связанной со своим родом, а через него — с Вечностью, ибо «прошлое не прошло». В семье род обретает равновесие оформленных личностей, неслиянных и нераздельных, в семье происходит передача опыта рода от родителей к детям, дабы те «не выпали из пазов времени». Письма 1933–1937 гг. образуют цельное произведение, которое можно назвать генодицея — оправдание рода, семьи. Противостоять хаосу можно лишь утверждением личности, вбирающей в себя опыт своего рода, внимающей ему, и в этом важнейшее звено — получение опыта от родителей детьми.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Павел Александрович Флоренский

Эпистолярная проза