Читаем Письма. Том I. 1828–1855 полностью

И потому, как ни неблаговременно, по мнению моему, при настоящих обстоятельствах отечества нашего входить с представлениями об увеличении числа священников, и следовательно, о положении новых штатов, но крайняя необходимость заставляет меня обратиться с убедительнейшею просьбою к Вашему Сиятельству, не найдете ли Вы, Сиятельнейй Граф, возможности, впредь до чаемых нами новых штатов и положений о Камчатской или Якутской епархии, исходатайствовать пред Святейшим Синодом: а) дозволит мне к 4-м приходским церквам города Якутска определить еще по одному священнику и по одному причетнику; с тем вместе в) определить и отпускать из каких-либо сумм, в ведении Св. Синода находящихся, оклады жалованья, как вышепредполагаемым четырем священникам с причетниками, так и находящимся ныне в г. Якутске шести причтам, не получающим жалованья (в числе последних я считаю и соборных и предтеческого, потому что древние оклады жалованья первых заключаются в 37 руб. 68 коп. на всех, а последних в 44 руб. 80 коп.). Положение окладов жалованья нынешним градским причтам необходимо потому, что с определением четырех новых причтов и главное; когда будут производиться ружные оклады, тогда градским причтам на одних ружных окладах без важных недостатков существовать будет невозможно, затем что доходов от Якутов, составляющих ныне главную часть оных, уже не будет, а городские доходы, слишком незначительные и ныне, при увеличении духовенства будут еще менее и с) определить штаты, пока хотя по одному священнику и дьячку, к новопостроенным церквам на Алдане и усть Мае и имеющей, по крайней необходимости, строиться в Дюпсинском улусе. При первых двух церквах, хотя ныне и находятся священники с причетниками, но они по необходимости отделены от других улусных церквей с положенными им окладами, а к Дюпсинской церкви должен поступить один из белых священников, служащих в монастыре на иеромонашеском жалованье.

В случае же, если сия моя покорнейшая просьба может быть уважена, то покорнейше прошу Ваше Сиятельство с тем вместе исходатайствовать о разрешении и предписание кому следует прислать ко мне в Якутск при первой возможности из сибирских или ближайших российских епархий 6 или 4 священника и до 10 семинаристов, кончивших курс или исключенцев доброго поведения для занятия дьяческих мест в г. Якутск, с выдачею им следующих прогонов.

Что же касается до суммы, потребной на жалованье вышеозначенным лицам, т. е. 13 священникам и 16 причетникам, полагая первым по 200, а последним по 70, будет простираться до 3720 руб. а с обыкновенным вычетом по 2 коп. с рубля, только до 3645 руб. 60 коп. Производимые же ныне оклады на соборный и предтеческй причты, всего 82 руб. 48 коп., могут быть обращены пока на жалованье соборному диакону.

С совершенным почтением, глубоким уважением и преданностью честь имею быть, Вашего Сиятельства, покорнейшим слугою

Иннокентий, Архиепископ Камчатский.

23 февраля 1855. Якутск.

Письмо 156

Милостивый Государь, Николай Димитриевич!

Извините, пожайлуста, что я давно Вам не писал, и это потому только, что ничего и не о чем было писать; да и теперь тоже было бы не о чем писать, потому что у нас в Якутске, если и есть что нибудь новое, то Вы знаете это из официальных бумаг. Но полученная мною на днях от Аполлона Александровича баночка с порошком для глаз заставляетменя написать Вам: во-первых, поблагодарить Вас за такую вещь, а паче — за Ваше внимание ко мне, а затем попросить Вас покорнейше дать мне наставление, как употреблять его; конечно, можно будет, я думаю, узнать об этом и здесь, от наших эскулапов, но я их не вижу, потому что, — благодарение Господу, хранящему меня, — я нужды в них не имею пока. На днях получил я от Николая Николаевича извещение, что между прочим мне разрешено побывать на Амуре; и если это будет зависеть от меня, то я непременно пойду и, разумеется, чрез Аян; и следовательно, мы увидимся там. Сделайте милость, если будете писать юному полковнику (М. С. Корсакову), то припишите ему от меня искренний поклон за его письмо от 10 февраля; да хранит его десница Всевышнего, а равно и Вас, мой возлюбленный о Господе Николай Димитриевич, во всех путях Ваших, во всех входах и исходах, отныне и до века. Господь с Вами! прощайте, до свидания. Любящий Вас искренно.

Иннокентий, Арх. Камчатский.

Р. S. Если Вы видаетесь и увидитесь с Бернгардом Васильевичем, то потрудитесь передать ему и семейству его мой сердечный поклон. По крайней мере, уведомтьте меня: если он уехал из Иркутска, то когда и куда?

Февраля 24 дня 1855 Якутск.

Письмо 157

Милостивый Государь! Николай Дмитривич.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.
Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.

П. А. Флоренского часто называют «русский Леонардо да Винчи». Трудно перечислить все отрасли деятельности, в развитие которых он внес свой вклад. Это математика, физика, философия, богословие, биология, геология, иконография, электроника, эстетика, археология, этнография, филология, агиография, музейное дело, не считая поэзии и прозы. Более того, Флоренский сделал многое, чтобы на основе постижения этих наук выработать всеобщее мировоззрение. В этой области он сделал такие открытия и получил такие результаты, важность которых была оценена только недавно (например, в кибернетике, семиотике, физике античастиц). Он сам писал, что его труды будут востребованы не ранее, чем через 50 лет.Письма-послания — один из древнейших жанров литературы. Из писем, найденных при раскопках древних государств, мы узнаем об ушедших цивилизациях и ее людях, послания апостолов составляют часть Священного писания. Письма к семье из лагерей 1933–1937 гг. можно рассматривать как последний этап творчества священника Павла Флоренского. В них он передает накопленное знание своим детям, а через них — всем людям, и главное направление их мысли — род, семья как носитель вечности, как главная единица человеческого общества. В этих посланиях средоточием всех переживаний становится семья, а точнее, триединство личности, семьи и рода. Личности оформленной, неповторимой, но в то же время тысячами нитей связанной со своим родом, а через него — с Вечностью, ибо «прошлое не прошло». В семье род обретает равновесие оформленных личностей, неслиянных и нераздельных, в семье происходит передача опыта рода от родителей к детям, дабы те «не выпали из пазов времени». Письма 1933–1937 гг. образуют цельное произведение, которое можно назвать генодицея — оправдание рода, семьи. Противостоять хаосу можно лишь утверждением личности, вбирающей в себя опыт своего рода, внимающей ему, и в этом важнейшее звено — получение опыта от родителей детьми.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Павел Александрович Флоренский

Эпистолярная проза