Читаем Письма. Том I. 1828–1855 полностью

На пришедшем ныне сюда кругосветном судне, 14 марта сего 1844 года, я имел честь получить от Вашего Сиятельства уведомление о том, что Св. Синод определил отпускать на Кенайскую миссию по 881 р. серебром. Нет сомнения, что это сделалось по ходатайству Вашего Сиятельства; но я не смею благодарить Вас за такое внимание к нуждам здешнего края и ко мне. Господь — Ваша награда за все труды и благодеяния Ваши! Это несомненно.

В бытность мою в Камчатке, я дал слово Камчадалам, живущим в Лесновском приходе, прислать к их церкви такого причетника, который бы научил их байдарочной езде и строению байдарок (что все есть и у Камчадалов тамошних, но только в самом младенческом состоянии). Найдя такого человека (котарого, сказать по справедливости, главный правитель мог и не уволить, как живущего у него; но с перваго слова уводил и кроме того, обещался довезти до Камчатки на своем иждивении), я ныне отправляю его к Лесновской церкви пономарем, года на три.

Не имея возможности истребовать от казны пособия для отправки означеннаго пономаря, я выдал ему 200 р. ассигнац. из той же суммы, из какой мною дано Анадырскому миссионеру, т. е, из остатков от прогонных денег, полученных мною от казны на полное число лошадей. Этой суммы у меня остается теперь только 200 руб. ассигн., но и те предписано Охотскому благочинному, если Анадырский миссионер действует и будет иметь нужду в пособии, выдать ему из каких либо сумм и отчислить сюда. Как на удовлетворение подобных нужд, такъи по некоторой справедливости, — я бы полагал требовать от казны прогонные или путевые деньги на путешествия мои по морю. Ибо хотя Компания за помещение мое на судах своих ничего не требует; но не имея никакой возможности во время морского вояжа иметь особый (отдельный) свой стол, я принужден иметь свой стол вмести с капитаном; а не имея состояния иметь стол на свой счет, как делает напр. главный правитель, я, по необходимости (и конечно, не без смущения), должен бываю пользоваться приглашением капитана к его столу. Положением прогонных или путевых это неудобство отвратилось бы, и, кроме того, открылись бы способы удовлетворять другим подобным нуждам; напр., крестившиеся Колоши каждый праздник после обедни приходят ко мне в гости. Отказывать им, по мнению моему, невозможно, а угощать их, хотя только чаем и хлебом (водкою их здесь никто не угощает), при нынешнем моем положении довольно затруднительно. При положении прогонных или путевых на морские вояжи, может встретиться затруднене в рассчете верст, т. е. полагать-ли прогоны по прямому расстоянию от места до места? или так как корабль плавает? II хотя, конечно, можно согласить это, но в сем случай могут быть две крайности, т. е. или слишком много приходиться будет денег, напр. на переход из Охотска в Америку, на 6,500 верст, на 24 лошади придется 2,340 руб. серебром; а это расстояние можно перебежать в 30 или 35 дней. Или иногда причитающихся прогонов будет недостаточно, так например от Ситхи до Кадьяка, по прямому пути, полагается менее 900 верст и прогонных придется не более 300 рублей; а расстояние из Ситхи в Кадьяк нередко случается переходить в 25 и 28 дней, как это было со мною в 1842 году. Следовательно прогонной суммы будет не совсем достаточно на содержание себя, капитана, и нередко его помощника, диакона и певчих; ибо последних надобно содержать и во время прожития в Кадьяке. И потому, если бы потребовалось в сем случае мое мнение, то я полагал бы: оставя производство прогонных на твердой земле так, как оно есть, — производить Камчатскому архиерею на морские вояжи от 15 до 20 р. сер. в день, считая со дня помещения его на судно и до выходу его на берег. Если же Компания со временем потребует платы за помещение на судно, то на это производить особо. Не считаю нужньш здесь уверять Ваше Сиятельство, что я это пишу отнюдь не в чаянии какой-либо лично себе пользы. Нет! Бог свидетель, что пока я буду здесь, я в состоянии обойтись без подобных пособий; но не будет-ли жаловаться на это мой преемник, которому будет уже гораздо труднее хлопотать об этом.

Еще одно: Для приличного, удобного и сколько возможно менее зависимого от Компании существовании в Новоархангельске архиерея, консистории и духовного училища, необходимо иметь своих людей. Это бесспорно. Но нанимать людей для сего в России или где-бы то ни было-сопряжено с большими неудобствами, как это видно на людях, в Компании служащих. Представляется возможность и удобство иметь здесь людей своих, а именно: испросив Высочайшего разрешения, купить и покупать у Колош их калгов или рабов, напр., человек до 50 мужчин с семействами и без семейств, но с обязательством сделать их семейными.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.
Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.

П. А. Флоренского часто называют «русский Леонардо да Винчи». Трудно перечислить все отрасли деятельности, в развитие которых он внес свой вклад. Это математика, физика, философия, богословие, биология, геология, иконография, электроника, эстетика, археология, этнография, филология, агиография, музейное дело, не считая поэзии и прозы. Более того, Флоренский сделал многое, чтобы на основе постижения этих наук выработать всеобщее мировоззрение. В этой области он сделал такие открытия и получил такие результаты, важность которых была оценена только недавно (например, в кибернетике, семиотике, физике античастиц). Он сам писал, что его труды будут востребованы не ранее, чем через 50 лет.Письма-послания — один из древнейших жанров литературы. Из писем, найденных при раскопках древних государств, мы узнаем об ушедших цивилизациях и ее людях, послания апостолов составляют часть Священного писания. Письма к семье из лагерей 1933–1937 гг. можно рассматривать как последний этап творчества священника Павла Флоренского. В них он передает накопленное знание своим детям, а через них — всем людям, и главное направление их мысли — род, семья как носитель вечности, как главная единица человеческого общества. В этих посланиях средоточием всех переживаний становится семья, а точнее, триединство личности, семьи и рода. Личности оформленной, неповторимой, но в то же время тысячами нитей связанной со своим родом, а через него — с Вечностью, ибо «прошлое не прошло». В семье род обретает равновесие оформленных личностей, неслиянных и нераздельных, в семье происходит передача опыта рода от родителей к детям, дабы те «не выпали из пазов времени». Письма 1933–1937 гг. образуют цельное произведение, которое можно назвать генодицея — оправдание рода, семьи. Противостоять хаосу можно лишь утверждением личности, вбирающей в себя опыт своего рода, внимающей ему, и в этом важнейшее звено — получение опыта от родителей детьми.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Павел Александрович Флоренский

Эпистолярная проза