Письма. Том I. 1828–1855

Дело это не только не может показаться странным или несообразным с нынешними понятиями, — напротив того, это может быть истинным благодеянием для калгов, не говоря о том, что все они и семейства их будут христианами и что они чрез это могут научиться жить и проч., довольно представить на вид то, что калги сии навсегда избавятся участи своих собратий-Колошенских калгов, которых Колоши очень нередко убивают и душат, как они говорят, для прислуги умерших своих родных и приятелей. Кроме сего, купленным калгам можно представить и внешние выгоды. Напр., по выслуге 20 лет отпускать их на волю, снабдив ботом, ружьем и проч., не отнимая впрочем воли остаться и навсегда.

Мысль эту я сообщал и главному правителю, и он находит ее очень сообразною с местными обстоятельствами; ибо продовольствие в Ситхе время от времени становится труднее и труднее от умножающегося народо-населения, тогда как местный средства достаточны для народа втрое большего, чем ныне. Покорнейше прошу извинить меня, если я отниму у Вас время на вещь, совершенно постороннюю, но которая меня, по ревности моей (и может быть, ревности не по разуму) к благу отечества, занимает очень много. Дело вот в чем: в Охотске существуют три гражданских суда, кроме казначейства и проч.; а чиновников всех можно насчитать до 45. Невольно раждается вопрос: для чего в Охотске столько судов и столько чиновников? Граждан в Охотске только 1 купец и 7 мещан, прочие все — военного ведомства. Природные жители Охотской области-Тунгусы, можно сказать, никогда не бывают под судом за преступления. Начальник Охотской области отвечал мне на это, что суды в Охотске нужны, между прочим, и для разбора уголовных дел, поступающих из Америки. Но я могу утвердить, что в 20 летнее мое здесь пребывание не было и 10 дел, и в этом отношении Охотские суды для здешнего края делают более вреда, чем пользы; например в 1839 году была из Ситхи выслана одна женка, за покушение отравить мужа. Но что же вышло? — ее, как молодую (и пригожую), оправдали, и она теперь живет в Охотске, как нельзя лучше, — на соблазн приходящим из Америки креолкам. Итак, где же польза от существования в Охотске судов? А вреда-тьма. Не говорю о притеснениях, какие иногда делаются, например с г. Грибановым, служащим ныне в министерстве финансов. — Все эти чиновники получают большое жалованье, чины, привилегии, пенсии-и за что? Какое бы было благодеяние, если-бы эти суды уничтожили! Преступников из Америки Компания охотно будет перевозить в Якутск. Еще: в Охотске существует (по крайней мере, на бумагах) две госпитали, военная и гражданская. Военная, точно, набита цынготными матросами; а в гражданской живут три или четыре варнака, оставшиеся с соловареннаго завода, и которые живут потому только, чтобы госпиталь не была пуста и, следовательно, не прекратился бы ремонт… Конечно, цель учреждения госпиталей достойна Русского правительства. Имелось в виду дать помощь страждущим Тунгусам, но сказывают, что только один какой-то Тунгус был в госпитали и потом едва разделался с разными начетами, — и с тех пор ни одного Тунгуса не бывает, а между тем казенные деньги тратятся разными образами. Не лучше-ли бы из двух госпиталей сделать одну? — Чрез несколько дней я намерен отправиться в Нушегак, где, слава Богу, миссионер действует хорошо и успешно, как Вы изволите усмотреть из официальных бумаг.

С истинным моим почтением и совершенною преданностью честь имею быть, Вашего Сиятельства, Милостивого Государя, покорнейший слуга

Иннокентий, Епископ Камчатский.

Апреля 25 дня, 1844 г. Новоархангсльск.

Письмо 48

Высокопреосвященнейший Владыко, Милостивейший Архипастырь и Отец[88].