Письма. Том I. 1828–1855

Почти пред самым отправлением почты, я получил известие от Нушегакского миссионера, который доносит, что в прошедшем году (1843) из тамошних туземцов обратилось в христаанство 315 чедовек, и кроме того, миропомазано крещенных до него мирянами 110 человек, а всего совершено таинствами крещения и миропомазания 425 человек. Из журнала миссионера видно, что все, кого он видел, слушали его беседы, и все, слышавшие его, крестились. В одном селении Господь утешил его и новопросвещенных необыкновенным явлением. Одна престарелая женщина, принесенная на одре для крещения, после совершения над нею таинств, сама ушла домой, с помощью одного только костыля своего. Миссионер это описывает так: когда я (по крещении всех жителей селения) спросил тоена: нет-ли еще кого некрещенного? — Он сказал мне, что есть одна старуха слепая (которой полагают не менее 85 лет), которая потому и не приходила для слушания беседы. Я велел привести ее к себе в палатку. С помощью двух человек и костыля, она пришла ко мне. Я ей все, что только нужно на первый раз передат, чрез толмача объяснил и предложил ей о крещении. Она объявила желание креститься. Через два часа, когда все было готово к совершению таинства, я послал за нею: но посланный, пришед, объявил мне, что она очень нездорова. Это мне показалось невероятным Я послал двух человек, и те, возвратясь, сказали, что она весьма больна и скоро умрет.

Тогда я, опасаясь, чтоб она не умерла без крещещения, так как уже уверовавшая в Бога и объявившая сама желание принять св. крещение, велел непременно принести ее на одре в церковную палатку, что и было сделано. Я, посмотрев на нее, спросил ее чрез толмача: какова она? Но она мне не могла ответить ни одного слова, и я думал, что она не доживет и до крещения. Тут некоторые начали роптать, говоря, что если он окрестить ее, то она умрет. Я их уверял, что если она умрет крещенною, то будет счастлива, а если умрет некрещенною, то погибнет. После сего я колебался мыслями: крестить ли ее, или нет? Наконец решился окрестить. Когда, с помощью двух человек, я совершил над нею самое таинство крещения, и когда ее одели и принесли в палатку для миропомазания, то она начала сама креститься; а по окончании миропомазания начала говорить и сделалась веселою, и пошла домой сама с помощью костыля. Описание сие миссионер заключает просто: «тогда я, увидев ее совсем переменившуюся, пришел в удивление и говорил роптавшим на меня: вот вы говорили что она умрет, а на место того, Бог дал ей здоровье!». Новокрещенные, в доказательство искренности своего обращения, все прежние свои маски и личины и истуканов которым они иногда приносили жертвы, или бросали в реку своими руками при глазах миссионера, или жгли.

Поручая себя молитвам Вашего Высокопреосвященства, имею честь быть с сыновнею преданностпо и любовью, Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшего Архипастыря и отца, нижайший послушник

Иннокентий, епископ Камчатский.

Апреля 29 дня. 1844. Новоархангельск.

Письмо 49

Ваше Высокопреподобие, Всечестный Отец Архимандрит.

Да воздаст Вам Господь Бог за то попечение, какое прилагаете Вы о сыне моем. Вы этим меня очень утешили.

Не знаю; едва ли кажущееся исправление его истинное! По крайней мере, я на это не надеюсь! Собственные усилия человека в исправлении себя (как Вы и сами знаете лучше меня), очень не надежны, даже совсем не надежны. Только благодать Божия может это начать и совершить, а из всех приемов сына моего в исправлении себя я вижу только его действия, по крайней мере, я не вижу в них духа благодати. Там, где человек выражается, я, мне, мое, исправлюсь. — Тут дело не надежно.

Настоящее положеше его меня не сокрушает, я ждал этого. Но боюсь что он, сделавшись рясоносцем, не окажется таким, каким должен быть. И потому, если бы касалось до меня самого, то я не только руки но пальца не положил бы на него. Напрасно он хочет ко мне, я ни за что не дам ему ни малейшей должности, и он мне здесь будет только мешать. Но это отнюдь не значит, что я отрекаюсь от него, нет! где бы он ни был и кто бы он ни был, хоть с краскою в лице, но всегда назову его сыном своим, и, если бы случилось (и была возможность), то стал бы сам ухаживать за ним.

Господа ради, умоляю Вас, не оставьте его, в случае нужды кормите его на счет мои, заплачу все. Я надеюсь, я уверен, что Вы это сделаете, и тем утешите и обяжете меня навсегда, Вашего покорнейшаго слугу

Иннокентия, Е. Камчатского.

Марта 28 дня, 1845.