Читаем Письма. Том I. 1828–1855 полностью

Избежать расходов на поправку Архиерейского дома, я думаю, можно тем, если в нем дать квартиры, кроме Архиерея некоторым из соборного причта, имйющим право получать от Компании квартиры. (Что ныне весьма возможно, ибо нижний этаж почти весь будет не занят). Но бессемейные живут в семинарии; а поместить женатых и семейных, хотя я со своей стороны и по здешним обстоятельствам нахожу возможным, но сам собою решиться не могу, ибо помещение женатых в доме Архиерея и где есть церковь, и каждодневно отправляется литургия, в России дело, кажется, не слыханное, следовательно для многих покажется странным. Но многое подобное там необыкновенно и странно, а здесь дело обыкновенное. Так напр., служить Архиерею без священника, жить в юртах и семейных домах, ходить пешком по городу и проч. здесь никого не удивляет. Но при всем том без разрешения Св. Синода, я никого семейных в моем доме не помещу, без чрезвычайных причин. Писать об этом официально Св. Синоду считаю не совсем уместным и приличным, и потому покорнейше прошу Ваше Сиятельство доложить об этом Св. Синоду или спросить кого-либо из членов оного, и что последует, не оставить меня Вашим уведомлением при первом случае. А я между тем ныне же пишу одному из членов Глав. Правления и прошу его, не будет ли милости в случае, если кто либо из соборного причта будет помещен в Архиерейском доме, не требовать с нас за поправку оного.

О квартирах для духовенства Новоархангельского.

Вместо пяти квартир, следующих от Компании соборному причту, в настоящее время имеется только одна и (которая, замечу мимоходом, гораздо хуже, чем у пастора; есть квартира даже и у его кистера). Ибо исправл, должность ректора свящ. Литвинцев с семейством и бессемейный священник Омофоровский и двое причетников живут в семинарии, а один из диаконов живет, в домике, построенном на экономическую Духов. Правления сумму. Требовать же от Компании квартир настоятельно — прямо невозможно; ибо, во-первых, пока нет надобности, во-вторых, колониальное начальство без крайнего затруднения не в состоянии дать всем квартиры, ибо старые компанейские дома разрушаются, а новых строить не кем; ибо рабочих очень много выбыло в Россию, а оттуда не пришло и 5-ой части, и кроме того в случае настоятельного требования квартир или вместо оных квартирных денег Комнания может указать на занимаемый мною ныне дом.

Относительно пребывания духовенства в Ситхе.

Несмотря на то, что число жителей Новоархангельска в последние три года убыло, в средствах продовольствия местными свежими произведениями нередко встречается ощутительный недостаток. Главною причиною тому то, что большая часть из нынешних почетных люди семейные и вообще число женатых (следов. имеющих свой стол), ныне несравненно более прежнего. Так напр. в 1823 году женатых русских промышленников в Ситхе было не более 10, а ныне, не считая живущих по квартирам, в одной казарме живет 70 семей. И потому, как ни ограниченно число нынешнего ситхинского духовенства, из коих притом большая часть бессемейных — пребывание оного здесь в таком количестве при недостатках на рынке свежего, для жителей ситхинских становится, или кажется почти отяготительным (а для колониального начальства оно давно уже таковым кажется[124]; по крайней мере, нередко можно слышать на то ропот. При малейшей неуступчивости наших на рынке тотчас может родиться, если не ссора, то спор из-за куска яманины. И потому многим из наших, а особливо семинаристам, свежее достается только при изобилии, или когда нет покупающих.

О доходах причта и церквей.

Нынешние обстоятельства наши далеко не те, что были прежде; ибо Компания и управление оной не то, что было прежде. Прежде-везде щедрость даже до безрасчетности; и оттого всюду изобилие, и у всех деньги; а ныне — расчетливость даже до скупости. Везде и всюду ограничение, уменьшение, уничтожение — экономия; и оттого везде уменьшение доходов, как для церквей, так и для причтов. Так напр. здесь, в Новоархангельске, церковных доходов менее почти в половину прежних, и духовенство все вместе не получает доходу столько во весь год, сколько прежде один в полгода. И оттого, если бы здесь не было семинари, где все соборные служат и след. все получают жалованье, то пришлось бы во многом себе отказывать. Также можно сказать и о Кадьякском и прочих причтах. (Кроме миссии — там никогда не было и, кажется, очень долго не может быть никаких доходов причту).

И потому настоит необходимость увеличивать по мере надобности жалованья колониальному духовенству, т. е. производить те оклады, какие Компания назначила пред открытием епархии.

О семинарии.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.
Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.

П. А. Флоренского часто называют «русский Леонардо да Винчи». Трудно перечислить все отрасли деятельности, в развитие которых он внес свой вклад. Это математика, физика, философия, богословие, биология, геология, иконография, электроника, эстетика, археология, этнография, филология, агиография, музейное дело, не считая поэзии и прозы. Более того, Флоренский сделал многое, чтобы на основе постижения этих наук выработать всеобщее мировоззрение. В этой области он сделал такие открытия и получил такие результаты, важность которых была оценена только недавно (например, в кибернетике, семиотике, физике античастиц). Он сам писал, что его труды будут востребованы не ранее, чем через 50 лет.Письма-послания — один из древнейших жанров литературы. Из писем, найденных при раскопках древних государств, мы узнаем об ушедших цивилизациях и ее людях, послания апостолов составляют часть Священного писания. Письма к семье из лагерей 1933–1937 гг. можно рассматривать как последний этап творчества священника Павла Флоренского. В них он передает накопленное знание своим детям, а через них — всем людям, и главное направление их мысли — род, семья как носитель вечности, как главная единица человеческого общества. В этих посланиях средоточием всех переживаний становится семья, а точнее, триединство личности, семьи и рода. Личности оформленной, неповторимой, но в то же время тысячами нитей связанной со своим родом, а через него — с Вечностью, ибо «прошлое не прошло». В семье род обретает равновесие оформленных личностей, неслиянных и нераздельных, в семье происходит передача опыта рода от родителей к детям, дабы те «не выпали из пазов времени». Письма 1933–1937 гг. образуют цельное произведение, которое можно назвать генодицея — оправдание рода, семьи. Противостоять хаосу можно лишь утверждением личности, вбирающей в себя опыт своего рода, внимающей ему, и в этом важнейшее звено — получение опыта от родителей детьми.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Павел Александрович Флоренский

Эпистолярная проза