Письма. Том I (1896–1932)

Враги, служители тьмы со всех сторон пытаются подтачивать основы Культуры, основы наших стремлений, но чувствознание никогда еще не обманывало меня, особенно же в минуты сильнейшего напряжения. Вот и сейчас оно говорит мне о необходимости продержаться, и недолгое уже время. События свертываются и сами говорят за себя. Обычный главный фактор дел — «обстоятельства» — очень редко учитывается людьми, но Вы как историк знаете, насколько в основе земных путей всегда лежат эти «обстоятельства», неожиданные для ненаблюдательных масс.

Шлем Вам и Вашей семье наш общий сердечный привет и ждем с особой радостью Ваших вестей,

[Н. Рерих]

345 Н. К. Рерих — М. Во Фалипо

6 мая 1932 г. Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия

[Мой дорогой друг!][1125]

Благодарю Вас за письмо Ваше от 25 апреля. Благодарю за сведение о выходе Бельгийского журнала, который мы еще не получили. Благодарю и за открытку из Брюгге. Интересно, сколько она будет стоить в продаже, чтобы ею можно было по времени пользоваться. Конечно, я передал Юрию Ваше соображение о печатании его книги[1126], и он вполне сочувствует тому, чтобы Гетнер выпустил ее как можно скорее, полагается на его опытность как издателя научных книг. Благодарю Вас и за поздравления по случаю высокого внимания со стороны Короля Александра. От него получена мною телеграмма о создании в Королевском Белградском Музее отдельной комнаты, посвященной моим картинам. Этот прецедент будет очень полезен и Тюльпинку для такого же маленького отдела в Брюгге. Интересно, что к этому же времени совпало и предложение из Бенареса устроить там группы моих картин. Эти три «Б» знаменательны и пусть являются началом так ценного нам понятия Благодати.

Еще раз вспоминаю о том, как Вы правильно характеризовали Германову как сорвавшуюся с цепи. Мы имеем доказательства, что она посвящает досуги свои всевозможным лживым измышлениям. Замечательно наблюдать, как даже самые лучшие и, казалось бы, понятные побуждения и слова преломляются в злобном невежественном мозгу. Необходимо по возможности пресекать эту клеветническую деятельность, которая, к сожалению, началась из денежных соображений. Но Вы знаете, насколько сейчас для нас было бы по нынешним обстоятельствам невозможно денежно поддерживать Калитинских. Остается только сожалеть, что из-за денежных вопросов люди не останавливаются перед клеветою и предательством. А прискорбнее всего то, что Герм[анова] при этом думает, что она христианка.

Вы ничего не пишете о своем здоровье, из чего заключаем, что оно, слава Богу, хорошо, чему и радуемся.

Конечно, как всегда, Ваш выбор новых членов мудр. При встрече с Шабасом передайте ему от меня мои особенные приветы; так близко чувствую его дружбу и со своей стороны отвечаю ему тою же сердечною искренностью.

Радовались, читая о переизбрании Луи Марэна, в чем, конечно, и не сомневались ввиду его широкой заслуженной известности.

У нас, несмотря на начало мая, на горах идет снег, значительно понизивший температуру. Это необычное явление, конечно, очень благотворно для здоровья Е. И., которое за последнее время нас опять очень беспокоило. Сердце — такой деликатный орган, и никогда не знаешь, какие именно условия могут вызвать вредные напряжения.

Все мы шлем Вам наши самые сердечные приветы и пожелания. Еще раз благодарю Вас за добрые сведения, которые сейчас являются особенно нужными при всяких мировых потрясениях.

[Преданный Вам,

Н. Рерих

P. S. Только что мы получили из Бенареса подтверждение о предоставлении отдельного зала под мои картины на правах отдела нашего Музея Рериха. Этот документ заключается следующими знаменательными словами: «Нация останется в большом и вечном долгу перед Вами».][1127]

[По завершении письма мы узнали из газет об убийстве президента[1128]. Можете представить наше глубочайшее горе и крайнее возмущение совершенным преступлением. У мадам Рерих случился тяжелый приступ в результате шока, и мы все совершенно подавлены этим актом злоумышленной жестокости.

В письмо вложена фотография [картины] «Св. Франциск».][1129]

346 Н. К. Рерих — С. И. Метальникову

6 мая 1932 г. «Урусвати»

Дорогой Сергей Иванович,

Обрадовался я письму Вашему и огорчился, услыхав о всяких невзгодах, у Вас бывших. Кому теперь не трудно? Если бы только из этих общих трудностей, из этой массы напряжения рождалось созидательное движение! Положительно отовсюду приходится слышать о необыкновенных утеснениях всего, принадлежащего Культуре, Науке, Искусству. Точно бы люди забыли, что времена расцвета создавались не состоянием биржи, но культурными, духовными движениями. Эта необыкновенная трудность времени тем более обязывает всех мыслящих о Культуре особенно держаться вместе, оказать взаимное, особенное доверие и чуткость и духовную бережливость друг к другу.