Письма Уильяма Берроуза

— Ой-ой, не могу! И что у меня ребра не стальные!

А это верзила каждую ночь сует хоботок тебе в нос и высасывает мозги по частям. И каждое утро, просыпаясь, недосчитываешься еще одного центра.

Кувшин болеутоляющего, и ты под болотным кипарисом Восточного Техаса. Сладостные вопли горящего негра плывут по воздуху на теплом весеннем ветру, обдувающем наши жаркие тела, как раб-нубиец — опахалом. Чего еще надо для счастья?

Шериф содомирует всякого красавчика в окрестностях, а сейчас говорит:

— Что-то новых ощущениев захотелось. Может, манду какую вздернуть?

И тогда он вешает симпатичную штучку, вскормленную на кукурузе; титьки вываливаются из декольте и — плясь! — шерифу молоком в харю, словно кобра — ядом.

— О госспади-иии! — кричит шериф. — Зачем я бабу вешал! Мужик ведь неудачник, сраку от щели не отличит. Ну что ж, придется заглядывать в промежности ртом. Хе-хе, хе-хе, хех.

Итак, шериф обзавелся стеклянными глазами со встроенными порнокартинками.

— Посмотри мне в глаза, сынок, и скажи: что у меня на уме?

Ее манда раскрывается с щелчком, будто выкидной нож. Не оскорбляй невинностью, возьми мыло «Живой мальчик». Запах тела, запах жизни, ароматище из дырки добропорядочной американки.

После дезинсекции проходи в дверь. Смотри не зарази приятелей-ангелов нимбовой гнидой.

До скорого. Послушай: из Гибралтара тебе лучше лететь сюда самолетом. Билет стоит ненамного дороже, чем билет на паром. Таможня мозг канифолит не так сильно, да и мне не придется смотреть на страшные морды гидов, которые решат, будто я удумал перехватить у них жертву… В общем, наше дело предложить…

Люблю, Билл

1 февраля

Жду не дождусь. «Смотри, кончи, а не кончись на мне», — сказала блядь сердечнику. Ха-ха-ха.

АЛЛЕНУ ГИНЗБЕРГУ

[Танжер]

14 февраля 1957г.

Дорогой Аллен!

Жаль, жаль, что ты отложил приезд. Смотри, не упусти корабль двадцать второго числа. С прошлого раза, как я тебе рукопись отправлял, у меня еще где-то страниц пятьдесят накаталось. Чумовой текст, ты подобного еще не видел! Я курю хаш и печатаю шесть часов кряду, быстро-быстро, словно получая сигнал. Письмо идет — как будто автоматическое.

Со мной приключилось кое-что неприятное, и я окончательно распрощался с репутацией. Теперь меня знают как Грозу гомиков. Вот как все случилось: затемнение… и эстафету принимает Сомерсет Моэм.

Среди обыкновенных для игры в бридж возгласов раздалось: «Пять без козырей». В вестибюле, на верхнем этаже «Отель Сесиль» за столом собралась четверка самых гнусных выпускников частных школ Великобритании: Тони Г. (два привода за фальшивомонетчество), полковник П. (аферист, который всегда успешно делает ноги), Б. (старый гей) и Лестер (персонаж того же свойства).

Так вот, полковник посылает за деньгами. Ему приносят их в конверте; он достает часть и остальное передает Б., управляющему отелем. Б. кладет конверт на полку у себя за спиной, позже намереваясь вернуть деньги в сейф. Когда же он возвращается к ним — конверта на месте как не бывало. Стянуть его мог любой за столом, но в итоге за кражу вылетает с работы официант (чью национальность установить не удалось)… Отель отказывается отвечать за происшествие… В конверте якобы лежало пять сотен долларов…

Спустя несколько недель выпиваю в компании с полковником, Полом Лундом (английским гангстером) [389] и Тони Г. — тот говорит, мол, репутация его пострадала, словно подобное вообще возможно. Ну, а что дальше — несложно догадаться:

— Нельзя так обращаться с нашим старым другом, полковником.

— Ах они пульвера дырчатые!

— Наведаемся к ним и разнесем отель. Пусть знают, что случается с теми, кто не платит по счетам.

— С меня выпивка и ужин, парни! — обещается полковник.

Я переключаюсь на мое амплуа второклассного актера, играющего на публику, и уделываю всех. Они хватают меня за полы пиджака, умоляя:

— Бога ради, Билл, потише, успокойся!

А я кричу на весь бар:

— Эй, Герти! Нам еще по одной!

Мне-то подумалось, забавно получается, однако начальник охраны, Ричардсон, решил иначе. Ему сей розыгрыш в исполнении пожилых клоунов показался обыкновенным рэкетом… В итоге полковника попросили из Танжера. Оказалось, его заносят в черный список везде, где бы он ни появился. Из загородного танжерского клуба его с треском вышибли за то, что он щипал молоденьких девиц за попки (натурал, а туда же, скандалит…) В черный список попали и мы все, пятимся жопами к выходу, оправдываемся, мол: «Вы не подумайте, мы вовсе не замышляли ничего такого. Просто пьяные». Жучара Тони Г., кстати, вытянул из Б. заявление, типа Тони там «случайно оказался и вообще не при делах», которое предъявил потом Ричардсону (хотя именно он задумал вышибить бабки из администрации отеля).