Письма Уильяма Берроуза

Придумал нового героя для «Интерзоны»: местный зануда, у которого есть привычка говорить: «Ну конечно, единственно настоящая литература сегодня — это научно-технические статьи», и зачитывать гостям бесконечные тексты на тему. Само собой, он их придумывает, и не значат они абсолютно ни хрена. Наконец герой, лишившись аудитории, отправляется на поиски новых жертв: рыщет по океанским лайнерам, вестибюлям отелей, повсюду нося при себе портфель, набитый газетами, журналами и отчетами с несуществующих конференций.

Сегодня у меня с моим мальчиком состоялся разговор. Типа я отец и вызываю сыночка, говорю ему: «Садись. Пора серьезно поговорить. В последнее время ты тратишь чересчур много денег. Нет, я вовсе не хочу тебя ограничивать, просто тебе надо понять, что такое ответственность… В конце концов деньги-то я не печатаю». Повесив голову, мальчик отвечает: «Tu estas tan enfadado conmigo?», типа: «Ты обиделся на меня?»

Группа старых гомосеков делится забавными репликами своих мальчиков. Один говорит: «Мой сказал, будто мог бы стать американцем, потому что блондин». Другой: «Я своему давеча хотел вставить, а он мне: «Марокко — для марокканцев!».

Люблю, Билл

АЛЛЕНУ ГИНЗБЕРГУ

Танжер

20 декабря 1956 г.

Дорогой Аллен!

Ты, видно, не получил письма, которое я отправил в «Д.Ф.». В нем была фотография Пако — испанского паренька, активно пьющего из меня кровь. Боится не дососать моих сил прежде, чем я его вышвырну. Вот за что мне нравятся арабы, так это за то, что они сделают дело — и, сложив портки, бесшумно растают, как тень. Испанцы же… О, испанец войдет к тебе, бросит одежу куда-нибудь в угол и захочет потом остаться на ночь. А потом еще ненадолго, еще и еще [379].

Что за дела с Джеком? Он боится?!! Если собрался приехать — езжай, и на все воля Аллаха. Расскажи ему, что ли, как однажды ночью за мной до самого дома шли по пятам трое арабов. И как один из них достал заточку почти в фут длиной. Думали, я, завидев ее, обструхаю себе штаны. Как же… Достаю собственный клинок шести дюймов — он, раскрываясь, угрожающе щелкает несколько раз. У-у, моя Герти… Принимаю низкую стойку, как заправский спецназер, выставив левую руку вперед для защиты, — и все трое горе-убивцев бросаются наутек. Футов через пятьдесят они оборачиваются и видят: я не зову копов. Поблизости никого из легавых и не было, однако позвать (хотя бы для вида) на помощь стоило. Арабы — ну ржать; развернулись и подходят ко мне клянчить денежку. Я поделился монетой, с расстояния вытянутой руки. Проявил щедрость, какую может проявить человек с ножом…

Теперь-то меня из Танжера не выгонят, и, думаю, местечко придется тебе по душе: сможем спокойно и плодотворно поработать над моей рукописью. Здесь все дешево, полно интересных людей и мальчиков — хоть обтрахайся вусмерть… Перезимуем и ранней весной рванем в Париж — сейчас там холодно, мерзко, да к тому же дорого. С топливом проблемы, сам понимаешь.

Я говорил с этим хипстером-негрилой по имени Карл Латимор (прозвище — Рокки). Он всех в Виллидже знает, когда-то ширялся, завязал, и бабла у него завались. Вернулся он из Парижа и плюется: «Не город — бздея». В общем, давай сначала разгребем рукопись и уж потом съездим туда… Марокко — страна чудесная, и я уверен: тебе здесь понравится. Арабов с американскими бандюганами даже сравнивать стыдно. Самое страшное в арабах — выпаренная чуждость; они — восточные люди, совершенно особые. Ужасные восточные неамериканские люди. В Триполи я встречался с американцами: прожив в городе два года, те боялись нос сунуть в туземный квартал. Я же туда каждую ночь заходил…

Султан без устали убеждает подданных уважать жизни и собственность иностранцев… Виновные в мекнесском беспределе [380] отданы под трибунал; некоторых уже приговорили к вышке. Я вообще не за смертную казнь, но, когда прохожих обливают бензином и поджигают, такое надо пресекать жестко. Мекнес, впрочем, сам по себе местечко проблемное и с Танжером ни в какое сравнение не идет, однако, загорись я желанием, поехал бы туда без раздумий. Поехал бы в любой город Марокко.

Новости о Гарвере просто ужасные [381]. На его месте я свинтил бы в Англию, где героин выдают по рецепту. Надо только проверку пройти, мол, без герыча ты — как диабетик без инсулина… Я и джанк? Снова? Да ну его в гузно!

Что с тобой? Ты спятил — снять штаны в общественном месте [382]?

Ради любви Христа, этой дешевки, не привози с собой Грегори. Ничто не угнетает меня так, как жалобы людей на антисанитарные условия. Чистоплюи пусть убираются в Швецию.

В январском выпуске «Бритиш джорнал ов аддикшн» выйдет моя статья [383], спасибо доктору Денту. За последние три года таких великих людей я еще не встречал. Разве что Пола Боулза. С Боулзом я вообще сошелся поразительно быстро. Он сейчас на Цейлоне, но в июне вернется… Передай привет Джеку, Люсьену, Питеру и всем в Виллидже.