Письмо из ниоткуда

– Платоническими. – Маринка подняла на сестру отяжелевший взгляд. – Ты знаешь, что это значит? – Та кивнула. Алле уже исполнилось одиннадцать, и в сказки о детях, найденных в капусте, она давно не верила. – Мы переписывались, Санечка иногда приезжал в город. Тут его родители жили, и он навещал и их и меня. Мать ничего не знала о наших отношениях: она пропадала на работе и в своем кружке.

– Вы целовались? – не смогла сдержать любопытства Алла. Девочек ее возраста лишь эти нежности и волновали.

– Санечка осыпал меня поцелуями. В щечки, ручки, коленочки чмокал. Но ничего пошлого, ты не подумай! – А Алка и не думала, она пока не знала о других местах для поцелуев. – Он называл меня Зефиркой. Таскал мне мешками сладости, а когда я наедалась, облизывал мои пальчики. Это тоже было мило и невинно. А еще Санечка играл для меня на кларнете. Всегда одну и ту же композицию, которую посвятил мне.

– Ты любила его?

Маринка поморщилась. Сестра подумала, что от водки, которую она допила-таки, но гримасу вызвала не горечь спиртного:

– Меня корежит от этого слова. Любовь – выдумка поэтов. Но к Санечке я относилась со всей серьезностью. Видела в нем будущего мужа.

– Почему же не вышла за него?

– Из-за тебя! – буквально выплюнула Маринка.

Алла решила, что ослышалась, и недоверчиво улыбнулась.

– Что скалишься, дура? Ты мне всю жизнь испортила! – выдала она злой вопль.

– Меня тогда еще и в проекте не было, – пролепетала девочка.

– Вот именно, что была. Мать залетела, и ей нужна была помощь. – Маринка вскочила, уронив бутылку. Та, грохоча, покатилась по полу. – Она не отпустила меня!

– В питерский институт?

– Нет, я еще не окончила школу. Но мне нужно было бросить ее, чтобы поехать к Санечке. Ему предложили зарубежный контракт на три года. Если бы я поехала с ним, у нас все получилось бы…

– Я не понимаю, – беспомощно протянула Алла.

– Мать не пустила меня в Питер, и Санечка уехал в Вену один! – Она пнула бутылку, мешающуюся под ногами. – И там его быстро захомутали! Через полгода мой жених стал мужем другой…

– Главного не понимаю: при чем тут я?

– Мать с трудом вынашивала. Могла умереть несколько раз. Ей нужна была помощь, и она сделала меня своей сиделкой. Если не сказать – рабой!

Маринка резко встала. Ее качало, и Алла поняла, что впервые видит сестру такой. Та до этого ни разу в себя бутылку водки не выливала! А если принимала на грудь пару стопок или бокалов вина, становилась разговорчивой и улыбчивой. Сверхдоза превратила Маринку в ведьму.

– Вы мне жизнь испортили! – процедила она. – Если бы мать согласилась на аборт… Или ты умерла в утробе… Я бы успела! Но ты появилась на свет в срок без единой болячки…

Маринка сделала шаг, но чуть не упала. Пришлось ухватиться за стену. Держась за нее, она проковыляла в комнату и там рухнула на кровать, не раздеваясь. Уснула тут же. А утром не вспомнила о вчерашнем разговоре…

Или сделала вид.

* * *

Алла созрела в тринадцать. И физически, и морально. Привыкшая к самостоятельности с малых лет, она могла позаботиться о себе, адекватно оценить действительность, справиться с подростковыми трудностями без посторонней помощи. Завшивела в лагере – сама паразитов вывела, начались месячные – прочла в медицинском журнале, как поддерживать гигиену и побеждать боль, одноклассник начал под юбку лезть – договорилась с соседом, чтоб припугнул наглеца. Взамен всего ничего – пачка сигарет и диск с порнухой, и то и другое пришлось украсть у Маринки. Самое же главное, у Аллы уже была четкая цель. Она планировала после девятого класса поступить в техникум, отучиться в нем на бухгалтера или юриста, получив нормальную профессию, найти работу и съехать от сестры на съемную квартиру. То есть ничего особенного, а тем более недостижимого. Мечтать станет потом, когда добьется той цели. Потом можно будет подумать и о творческой реализации, и о любви, и о путешествиях. Алла не Маринка, она не будет до седых волос ждать принца. Да и есть ли они? Тот же Санечка? Может, сестра его выдумала?

Но оказалось, что нет!

Они встретились случайно в ТЦ. Сестры пришли туда, чтобы отметить день рождения Аллы. Ничего особенного, только кино, выбор недорогого подарка и чаепитие на фудкорте. Обычно и этого не делали, но четырнадцать – это знаменательная дата, ведь в этом возрасте маленькие граждане страны становятся большими и получают паспорт.

Они стояли у витрины магазина с сотовыми телефонами и препирались, когда из него вышел мужчина с покупкой. Он нес в руке пакет с логотипом известного бренда и скучающе поглядывал по сторонам. Если бы Алла стала обладателем хотя бы устаревшей модели яблочного смартфона, то улыбка не сходила бы с ее лица даже во сне. А этот дядька шел с постной миной, будто шнурки новые приобрел или губку для чистки обуви – та у него просто сверкала!

– Санечка! – услышала Алла вопль сестры и с недоумением на нее воззрилась.

Маринка обычно вела себя прилично в общественных местах, не вопила и мужикам на шеи не бросалась! А тут кинулась к обладателю нового айфона, не переставая называть его Санечкой и нервно гоготать.