Письмо к моей дочери

Политики должны поставить перед собой подлинно высокие цели, и мы, в соответствии с нашими различными предпочтениями, демократическими, республиканскими или независимыми, последуем за ними.

До политиков нужно донести, что, если они и далее будут погружаться в трясину непотребства, им придется идти одним.

Если терпеть пошлость, будущее наше покачнется и рухнет под бременем невежества. Это не неизбежность. У нас есть ум и душа, чтобы с отвагой смотреть в будущее. Взяв на себя ответственность за время, мы одновременно берем на себя пространство, которое занимаем. Из уважения к предкам и во имя заботы о потомках мы должны показать себя хорошими, храбрыми, добронамеренными американцами.

Прямо сейчас.

22. Возврат к южным корням

После растянувшейся на многие поколения сепарации и десятилетий забывчивости упоминание о Юге вызывает в нашей памяти давние годы боли и благости. В самом начале ХХ века многие афроамериканцы покинули южные города, покинули давящую атмосферу ограничений и предрассудков и перебрались к северу, в Чикаго и Нью-Йорк, или к западу, в Лос-Анджелес и Сан-Диего.

Их влекли настойчивые обещания лучшей жизни, равенства, равной оплаты и старой доброй американской четырехзвездной свободы. Их ожидания были одновременно и претворены в жизнь, и шваркнуты о землю и расколоты на мелкие кусочки разочарования.

Ощущение претворения проистекало из того, что удалось сменить докучную рутину испольного земледелия на труд, защищенный профсоюзными договорами. К сожалению, в последние тридцать лет таких рабочих мест становится все меньше, поскольку в промышленность приходят компьютеры, а заказы утекают в другие страны. В результате выясняется, что климат, который иммигрантам представлялся свободным от расовых предрассудков, на самом деле полон дискриминации, во многом отличающейся от южных разновидностей и в определенном смысле даже более унизительной.

Небольшой процент высококвалифицированных и хорошо образованных чернокожих работников зацепились за лестницу успеха и смогли на ней удержаться. Неквалифицированные и необразованные чернокожие рабочие были выплюнуты системой, точно арбузные зернышки, которые не переварить.

Они столкнулись с тем, что жизнь их становится все более убогой, а сами они – все более уничиженными. Многие представители этого первого племени паломников ХХ века, видимо, очень тосковали по южной жизни с ее честностью, поскольку там они, разумеется, были мишенью слепой ненависти, носители которой желали им смерти, однако имели возможность оставаться живыми. Белые с Севера с их улыбками либерального приятия на людях и полным неприятием в более частной обстановке изматывали и злили иммигрантов.

Тем не менее иммигранты остались в трущобах больших городов, набившись в крошечные жилища, выплескиваясь из них на недружелюбные и быстро становившиеся криминальными улицы. Они растили детей, которых каждое лето отправляли на Юг, к бабушкам-дедушкам, троюродным братьям, двоюродным тетям и прочим дальним родственникам. Дети вырастали, в основном в больших северных городах, и в них напрочь умирала память о южных летних месяцах, жареной рыбе, субботних барбекю и придирчивом южном воспитании. И вот такие люди возвращаются жить на Юг. Многие из них выясняют, что их южная родня вымерла или вынуждена была переселиться в Детройт или в Кливленд в штате Огайо. Тем не менее они оседают в Атланте – «Прижился в Хот-ланте?» – и в Новом Орлеане – и там быстро приучаются называть этот исторический город правильным именем: Ноулинс.

Они возвращаются на Юг, чтобы отыскать или расчистить себе место на земле своих дедов. Заводят друзей в тени деревьев, из-под которых много десятилетий назад ушли их предки.

Многие испытывают счастье, не понимая, откуда оно берется. Мне кажется, дело попросту в том, что они ощущают свою значимость. Чувства Юга разнообразны: от щедрой и пылкой любви до жестокой и горькой ненависти, но никто никогда не обвинит Юг в мелочности и равнодушии. Даже в маленьком городке Стэмпс в штате Арканзас чернокожие ходят по улицам с видом, который гласит: «Когда я куда-то вхожу, мне там либо рады, либо нет, но всем ясно одно: я здесь».

23. Как выживать