Письмо психологу. Способы понять себя

Авторы не склонны обвинять тех, кто оказался вместе с ними в центре кризиса, и допускают, что у других участников ситуации тоже есть какая-то «своя правда», которую невозможно не учитывать. При этом запрашивается не столько одобрение или подтверждение правильности действий, сколько другой взгляд на ситуацию: если я чего-то не замечаю или что-то преувеличиваю, мнение нейтрального, не вовлеченного в коллизии наблюдателя может быть полезным. Поскольку в ходе написания текста возникают новые соображения, что-то вспоминается или связывается, письмо обычно получается довольно длинным и лишено четкой структуры, это скорее «поток сознания», чем текст, составленный по законам композиции. Эти письма более других напоминают речь клиентов на «настоящей» консультации, потому и «психологу-призраку» предлагается роль Консультанта, который не владеет «самым сокровенным знанием» и не сделает за клиента его работу, но может ее сопровождать и поддерживать.

«Настоящим сообщаю…» (служебные записки)

Неожиданная разновидность писем, учитывая «душевную» тематику журнала и интонацию большинства материалов: больше всего они напоминают ответ на приказ (когда-то были такие шутливые наклейки): «Говори мало, уходи быстро». Это подчеркнуто четкие, сухие, порой даже с выделением «пойнтов» описания ситуации или проблемы – как если бы речь шла не только не о себе, но даже не о близком человеке. Это походило бы на протокол или историю болезни, если бы эти письма не были еще и короткими. Из них убрано не только все эмоциональное, но и вообще все «лишнее» – оттенки, детали, сравнения. Часто убран и вопрос: видимо, предполагается, что и так понятно, каким он может быть.

Я не в порядке.

Симптомы:

Сильное нервное напряжение, чаще всего без причины.

Постоянная усталость, бессилие.

Очень хрупкое настроение. Можно расстроить парой слов на целый день.

Слезы каждый день по любому поводу, истеричное состояние.

Голова не работает. Часто ощущение, что она вообще отключена.

Из-за этого: боюсь договариваться с людьми о встрече, не могу рассчитывать на себя, ближе к встрече вдруг могу ужасно не захотеть никуда идти или нет сил.

В университете не могу нормально учиться и общаться.

Анна, 19 лет

Парадокс жанра в том, что как раз эти письма наименее информативны: то, что описывается таким языком, может происходить по десятку причин. Их авторы словно подчиняют текст каким-то правилам вроде «кто ясно мыслит, тот коротко и ясно излагает», только происходящее с ними очень далеко от этой самой ясности. Возможно, – осторожно предположу я – выбор жанра дает иллюзию наведения порядка если не в жизни, то хотя бы в голове в момент написания письма. Когда мы уязвимы, растеряны, не понимаем ситуацию и знаем, что состояние это следует подавить любой ценой, мы порой говорим себе: «Соберись! Возьми себя в руки!» Вот они и собрались, взяли себя в руки… Если назвать случившееся так, как принято (правильно) называть такого рода явления и дать беспристрастную оценку, то и вопрос приобретает смысл технического: что-то вышло из строя или работает как-то не так; для получения помощи нужно четко описать неисправность.

В течение трех лет встречались с женщиной, оба несвободны, обоих все устраивало. Неоднократно договаривались о том, что не будем поднимать тему развода. Обстоятельства моей жизни сложились таким образом, что я готов расторгнуть брак и обдумать возможность заключить новый – с этой женщиной. Как только я сообщил ей эту новость, она ушла со связи насовсем. Я пока не развожусь и не могу понять, каковы могут быть в ее случае мотивы – неужели ее действительно устраивала такая жизнь.

Олег, 36 лет

Правильно и по-деловому описывая ситуацию, автор словно присоединяется к тем, кто не предается бесполезным эмоциям, а ищет решение, берет под контроль, ставит достижимые цели и задачи и прочая, и прочая. Языковые стандарты совещания, бизнес-тренинга, заявления, объяснительной записки прикладываются к насквозь субъективному, а речь в письме часто идет именно о том, чего автор не понимает и на что повлиять не получается. Что же касается деловой стилистики, то она ведь всего лишь «дресс-код», но одежда не кожа: страсти на службе кипят, рациональный язык их не отменяет, а только маскирует.

На работе сложная обстановка. Моя начальница в последнее время очень нервничает из-за сложной ситуации на работе и часто срывается именно на мне, хотя серьезных ошибок я не делаю. Мне кажется, что я просто ей позволяю так себя с собой вести. Но я ее очень уважаю и не знаю, как мне правильно себя с ней вести в данной ситуации. Я стараюсь ее понимать, но все чаще оказываюсь виноватой во всяких пустяках. Пытаюсь разговаривать с ней, разъясняя недоразумения. Она извиняется, но потом все повторяется снова.

Екатерина, 29 лет