Письмо Россетти

– О боже! – прошептала Клер и прочитала: – “Отложить твое путешествие Венецию, небезопасно, твое убежище понадобится: Нико, Бьянке, мне”. – Клер обернулась к Эндрю: – Вы уверены, что все правильно?

– Ну, сколько можно спрашивать об этом! Писали и считали бы слова сами, если не доверяете!

– Не обижайтесь. Просто хочу убедиться.

– Записал каждое седьмое слово. Местами заменил форму.

– Но может… это какой-то подвох? Или случайное совпадение?

– Давайте-ка лучше займемся вторым письмом.

Клер, щурясь, взглянула на карты Таро, разложенные на столе.

– “Отшельник”… Это у нас девятая карта.

– Девятая так девятая.

Он начал писать, она привстала и смотрела ему через плечо.

– “Встретимся…”

– “Маргере…”

– “Четверых…”

С каждым новым словом возбуждение ее нарастало; и когда наконец вся фраза была написана, они переглянулись с удивленным и немного растерянным видом.

“Встречай нас в Маргере ночью марта шестого транспорт на четверых без отсрочки причина одна”.

– Причина чего? – спросила Клер. Придвинула к себе письмо, всмотрелась. – И что это значит – “одна”? Тут не хватает последнего слова.

– Да, его здесь нет. Взгляните. – И Эндрю указал на последние строчки письма: – В конце нет девятого слова, там только восемь, а дальше подпись.

– Как-то не вяжется все это. Вы абсолютно уверены…

Эндрю заставил ее умолкнуть одним лишь взглядом.

– Возможно, последние строчки и не имеют особого смысла, чего не скажешь обо всем остальном письме. И кстати, нам следовало раньше заметить, что упоминание о лете, проведенном в Маргере, выглядит здесь несколько странно. В Маргере не было принято проводить столько времени; это вовсе не курорт, как, к примеру, Бурано. Маргера – довольно отвратительное и грязное местечко, там находились рыбацкая деревня и ферма, и в те времена люди обычно нанимали там лодки, чтобы плыть в Венецию или куда-нибудь еще. Маргера служила своего рода перевалочным пунктом с континента. Кстати, оттуда же открывался и путь к Падуе.

– И шестое марта – это не может быть простым совпадением.

– Да, та же дата, что и в письме Россетти.

– А вот это уже имеет смысл. Она опускает письмо в “львиную пасть” и сразу же выезжает из города. Потому как понимает – стоит Совету десяти прочесть его…

– И тут начнется настоящий ад!

– И ей будет грозить опасность от Бедмара и его приспешников. Вообще это поразительно. Уверена, эти два письма доказывают, что Испанский заговор все же был и что именно Алессандра помогла его раскрыть!

Впрочем, при одном только взгляде на лицо Эндрю восторг Клер приуменьшился. Выражение было такое, точно кто-то выдернул из-под него стул, на котором он сидел. И ей сразу же расхотелось праздновать победу.

– Простите. Я как-то не подумала…

– Вам незачем извиняться, – холодным и ровным тоном заметил он. – Один из нас должен был оказаться прав, а другой – не прав. Честно говоря, я уже довольно давно подозревал, что выбрал тупиковую линию.

– Так вы считаете, Алессандра отправилась в Падую?

– Да, похоже, что так. Однако мы не можем с уверенностью сказать, получила ли кузина это ее письмо. Мы не знаем даже, было ли оно вообще отослано. Потому как на нем, в отличие от других писем, нет никаких почтовых отметок.

– А почему она просила транспорт на четверых? – спросила Клер. – Ведь в предыдущем письме она говорила об убежище только для себя, Нико и Бьянки. Кто же тогда четвертый? Есть идеи на этот счет?

– Нет. Мне и самому хотелось бы знать.

Они направились к столику Франчески забрать остальные заказанные ими материалы. Напрасно искали они арабскую вязь в других письмах Алессандры. Затем Эндрю открылвторой дневник куртизанки.

– Последняя запись датируется здесь вторым марта, – сказал он. – Вполне вероятно, что она покинула город именно шестого.

– Или же кто-то ее убил.

– С чего вы взяли, что ее кто-то убил?

– Ходди утверждает, что читал где-то, кажется у Фаццини, об убитой куртизанке. Причем убита она была как раз во время Испанского заговора. Это могла быть и Алессандра.

Клер открыла более ранний дневник Алессандры в надежде, что и он может быть зашифрован подобно двум письмам, помеченным арабскими словами, и тут же быстро захлопнула его, точно ее застигли за каким-то запрещенным занятием. Она с трудом подавила удивленный вскрик. Потом встала спиной к Эндрю и осторожно приоткрыла дневник на несколько дюймов – убедиться, что ей померещилось. Но ей не померещилось.

Клер встала и, не выпуская дневник из рук, отошла на несколько шагов в сторону, к полкам у дальней стены, где хранились заказанные читателями материалы. И присмотрелась. Там, где хранились ее книги и документы, было пусто, то же самое можно было сказать и о месте Эндрю. Она обернулась, взглянула на стол – нет, и там не было ничего похожего на дневник, который она сейчас держала в руках. Тогда она подошла к окнам, где было посветлей, и снова открыла дневник.