Письмо с того берега

– Замкнутый круг. – Буркнул Филиппов и посмотрел на Лавленцова. – Не находишь, Василий Ионович?

– Никак нет. – Ответил тот. – Сами знаете: сколько веревочке ни виться, а кончику быть.

– Ну, с кончиком не торопись. До кончика еще далеко. – Иван Макарович собрал со стола документы и выровнял их в аккуратную стопку, потом спросил: – С отпечатками на стакане сравнивал?

– Обижаешь, – протянул криминалист. Первое, что сделал.

– Идем дальше.

– На створке и оконном стекле действительно отпечатки ладоней и пальцев Файнберга. Но есть и еще кое-что…

– Так-так… – заинтересованно придвинулся Филиппов.

– Помимо отпечатков Файнберга, – продолжил Лавленцов, – имеются отпечатки указательного и среднего пальцев другого человека, идентичные отпечаткам на чемодане.

– Дай-ка подумать… – Иван Макарович встал с кресла и начал расхаживать по кабинету, так ему лучше думалось. – Могу предположить, что сначала преступник помог Файнбергу выйти в окно, а потом стал искать в чемоданах… Что?

– Откуда мне знать? – пожал плечами криминалист. – Кроме марок в них ничего не было.

– Как не осторо-о-о-ожно. – протянул Филиппов и покачал головой. – Профессиональный преступник не оставил бы столько отпечатков.

– Если позволишь, высказать свою точку зрения, – заговорил Лавленцов.

– Давай, высказывай.

– По моим личным ощущениям, преступник был в крайне возбужденном состоянии. Им двигала какая-то всеобъемлющая, неконтролируемая страсть.

– Вот только не говори мне, что Файнберг был педерастом, – лицо Филиппова скривилось в гримасе.

– Насчет педерастии сведений нет. Однако готов предположить, что страсть была немного иного рода.

– Желание обладать конкретным раритетом? – предположил Филиппов.

– Не думаю. – Криминалист задумчиво покачал головой. – У коллекционеров такие вопросы решаются просто. Иной, за старинную марочку готов отдать последнее: машину и дом. – Он вытянул указательный палец, словно грозя. – Вдумайся, Иван Макарович, за марку, за огрызок бумажки – отдать свой дом.

– Значит, ты предполагаешь, что подобный вопрос решился бы покупкой или обменом? – спросил Филиппов.

– Так точно, предполагаю.

– Согласен. Выкладывай, что у тебя еще?

Лавленцов вытащил из пачки бумаг ту, что нужно, и протянул Филиппову:

– Сегодня пришло заключение судмедэксперта.

Иван Макарович сел в свое кресло и распорядился:

– Рассказывай. Потом почитаю.

– Если кратко и по сути: причина смерти Файнберга – падение с высоты. Полученные травмы, включая те, что повлекли смерть, говорят об этом.

– И все? – разочарованно проронил Филиппов.

– Не только…

– Что у тебя за привычка?! – с возмущением воскликнул Иван Макарович. – В час по чайной ложке! Только не говори мне, что любишь во всем порядок. Ты не порядок любишь, ты издеваешься!

– Не скрою, мне свойственна обстоятельность, – склонил голову Лавленцов. – Ведь я не вошь на гребешке, прыгать с темы на тему.

– Давай, говори!

– На теле Файнберга имеются следы, не характерные для падения с высоты.

– Например?

– Например, синяки на шее. Такие бывают, когда душат руками.

Филиппов на мгновенье притих, потом отрывисто спросил:

– Ты в этом уверен?

– Абсолютно. – Подтвердил криминалист и вдруг чихнул.

– Будь здоров, – буркнул Иван Макарович и замолчал, глядя на Лавленцова, словно опасаясь нового поворота событий или подвоха.

Тот, вдруг спросил:

– Ты же понимаешь, что это значит?

– Понимаю. – Сказал Филиппов. – Так бывает, когда убийца испытывает чувство личной неприязни или пребывает в состоянии аффекта.

В этот момент в кабинет ввалились оперативники Григорий Румянцев и розовощекий здоровяк Станислав Расторгуев.

– Здравия желаю!

– Разрешите войти?

Филиппов энергично потер руки и распорядился:

– Садитесь, докладывайте о результатах, и не дай вам Бог меня разочаровать!

Последнее замечание могло показаться угрозой, хотя на самом деле являлось приглашением к разговору.

– Давайте, я буду первым, – сказал Румянцев.

– Будь! – Иван Макарович в запале сверкнул глазами. – Сначала о тех двоих: парне и девушке, что побывали в Обществе коллекционеров. Что-нибудь прояснилось?

– Просмотрел записи камер в окрестностях. Они не попали ни на одну.

– Да, быть такого не может! – возмутился Филиппов.

– Все дело в том, что там и камер практически нет, много слепых зон, да и здание стоит на канале.

– Черт! Задницей чувствую, что они причастны к гибели Файнберга. И, ведь, как хитро и умело действуют! Нет никаких зацепок, и всегда на шаг впереди! – Иван Макарович перевел взгляд на Расторгуева: – У тебя что-нибудь есть?

Тот покряхтел и положил на стол Филиппова флэшку.

– Здесь видеозапись с камеры на подъезде старухи-свидетельницы, с которой видно подъезд Файнберга. На его подъезде камера отключена – это правда.

– Я посмотрю. – Иван Макарович смахнул флэшку в ящик стола. – Потом. А сейчас докладывай, что там на записи, и со всеми подробностями.

– На записи можно различить, что в момент падения тела у подъезда Файнберга стояла светлая легковая машина, которая через две минуты уехала.

– Люди были?

– Внутри машины? – уточнил Расторгуев.

– Да хоть где! В машине, на улице, на газоне! – прорычал Филиппов.