Письмо с того берега

Сосновский так и не вернулся. Вместо него пришел конвойный, который привел Навикаса. Тот был взъерошен, опустошен и казался еще худее, чем прежде. Неизменный галстук-бабочка алел на его тощей шее.

– Садитесь, Артур Янович, – пригласил Филиппов.

Навикас сел и растерянно огляделся. Заметив Элину и Богдана, разволновался:

– При них говорить не буду!

– Куда же вы денетесь? – с сожалением в голосе проворчал Иван Макарович. – Теперь вам только и осталось, что говорить, да рассказывать. Годика через два отсидки такая беседа покажется вам развлечением. Так что, не стесняйтесь.

Расположившись за столом, Филиппов положил перед собой бланк допроса, включил диктофон и наговорил вступление перед записью. Потом заполнил шапку протокола и задал первый вопрос:

– Вы убили Иосифа Файнберга?

– Нет, – бесцветным голосом ответил Артур Янович.

– Это доказанный факт. У нас есть ваши отпечатки на оконной стекле и чемоданах Файнберга. Так же имеется видеозапись того, как вы покидали подъезда Файнберга через десять минут после его падения.

– Я не убивал. – Всхлипнул Навикас. – Мы подрались, я просто его толкнул. Кто знал, что Иосиф не удержится на ногах и выпадет из окна?

– Из-за чего между вами возникла драка? И как вы оказались в квартире Файнберга? – спросил Филиппов.

– Чтобы объяснить, я должен рассказать все с самого начала. – Профессор, сожалея, покачал головой. – В тот вечер на секции филателистов я увидел на столе Файнберга открытку с подписью моего предка. – Он поднял глаза и подтвердил: – Да-да, офицер наполеоновской армии Мишель Шарбонье – мой дальний предок. Во время переправы через Березину разорвавшимся ядром ему оторвало ноги. Он попал в плен, лечился в Вильне, ныне Вильнюсе, там женился, но прожил не очень длинную жизнь – умер в тысяча восемьсот двадцать пятом году. В семье сохранились его мемуары, которые перешли ко мне по праву рождения.

– При обыске в вашем кабинете нашли тетрадь Мишеля Шарбоне.

– Будет жаль, если мне ее не вернут. – С неподдельным сожалением произнес Навикас. – Когда я увидел открытку, то буквально лишился разума. Из мемуаров Шарбонье я знал, что в Несвижском замке он выполнял поручение Доминика Радзивилла, и теперь, неожиданно для себя, я обнаружил след. Именно поэтому я намеренно ввел Файнберга в заблуждение, утверждая, что это подделка.

– В чем заключалась суть вашего конфликта с Файнбергом? – спросил Филиппов.

– Я выразил желание купить открытку. – Артур Янович невесело усмехнулся. – Наверное, лучше было подождать, но я ждать не мог! Файнберг мне отказал. Иосиф вообще был человеком принципиальным, если упрется, не свернешь. Тогда после выставки я поехал за ним и, как только ушел Карасев, явился к нему домой. Заранее все для себя решил – без открытки я не уйду!

– Зачем вам открытка? Вы знали ее содержание, и даже имели фотографию текста.

– Вопрос принципиальный, вам не понять.

– И все же, – настаивал следователь.

– Семейная история, мемуары предка с подробностями его злоключений сформировали мой образ жизни. Избрав профессию историка, я выучил французский язык, защитил диссертации, написал множество статей. И после этого вы хотите, чтобы я отказался от святыни, которая сама шла мне в руки?

– Святыней вы называете письма предка или апостолов Радзивиллов? – спросил Филиппов.

– Ах, оставьте вашу иронию, – устало сказал Навикас.

– Что было после того, как Файнберг выпал в окно?

– Я перерыл его чемоданы с обменным фондом, но открытки там не было. Потом я просто вышел из квартиры, сел в машину и уехал. Назавтра велел Лутонину послать за Карасевым и выпытать у него, куда делась открытка. Карасев рассказал подручным Лутонина нечто невразумительное, и я не поверил ему. Но, вот ведь удача, в доме Астаховых я встретил этих двоих. – Навикас покосился на Элину и Богдана. – Тогда я снова увидел открытку.

– Что было дальше, я знаю. – Сказал Филиппов. – Вы с Лутониным устроили танцы с бубном вокруг Элины Коган. Теперь расскажите про вторую открытку.

– После того, как Лутонин прибыл из Варшавы в Париж и рассказал, что вдова Файнберга его не впустила, я крайне огорчился. Однако удача меня не оставила. В присутствии этих двоих господ, за ужином, Астаховы рассказали, где хранится еще одна открытка, которая содержала важную информацию. В моем распоряжении оставалась только одна ночь, и я отправил в музей Лутонина.

– Не проще ли было сходить туда и просто прочитать ее содержание или сделать снимок на телефон?

– Повторяю! – Навикас повысил голос и в приступе кичливой высокомерности словно вырос в размерах. – Она моя по праву рождения! Никто не имеет права забрать себе то, что принадлежало моей семье! И, вот, что я вам скажу… – он обернулся к Элине. – Золотых апостолов вам не найти. За три прошедших дня мы с Лутониным отыскали пять надгробий, раскопали три могилы, но ни в одной ничего не нашли.

Флешбэк № 9

Из дневника Александра Курбатова, поручика Лейб-гвардейского Семеновского полка

Октябрь 1812 года

22 октября. Вторник.