Питер - Москва. Схватка за Россию

Уже и помещение для предстоящего собрания подыскали: депутат Государственной думы М.М. Новиков предложил провести его в строящемся на Миусской площади соборе в память освобождения крестьян. В нем без труда можно было бы разместить около шести тысяч человек. А когда Учредительное собрание выполнит свои задачи, освятить здание как храм. Это выглядело бы весьма символично: собор в память не только освобождения крестьян, но и освобождения всей России[920]. Однако все доводы москвичей не возымели нужного воздействия: в данном вопросе Временное правительство не пошло против Совета. Это был первый тревожный звонок для купеческой буржуазии: оказалось, что политическое взаимодействие с революционными элементами чревато определенными рисками, не проявлявшимися при старом режиме.

Временное правительство и Совет рабочих и солдатских депутатов решали самые разнообразные вопросы, но самым важным среди них оставался вопрос военный. Ведь новое государственное строительство разворачивалось в условиях ведения боевых действий, что в значительной мере определяло характер политической обстановки. Революционный переворот произошел в то время, когда царская Россия планировала крупное наступление на фронте. Оно должно было стать частью военной операции, разработанной в конце 1916 года совместно с Францией и Англией. По расчетам союзников, осуществление данного замысла, намеченное как раз на март 1917 года, должно было привести к полному разгрому Германии[921]. Свержение царского режима, естественно, внесло в эти планы серьезные коррективы, отсрочив их реализацию до стабилизации политического положения в России. И, конечно, произошедший переворот непосредственно повлиял на состояние российской армии. Власть командного состава была подорвана, солдатские массы пришли в движение. Началось повсеместное неповиновение приказам, в некоторых частях происходили самосуды и насилие над офицерами. Разбушевавшиеся солдаты обстреляли даже автомобиль военного и морского министра А.И. Гучкова, который объезжал части Петроградского гарнизона; один из сопровождающих, князь Д.Л. Вяземский, был убит[922]. Приказ №1, обнародованный Советом (он, напомним, предусматривал создание солдатских комитетов в войсках), спокойствия в солдатские ряды, мягко говоря, не добавил. В этой обстановке злободневный военный вопрос становился тем фактором, который определял расклад политических сил и которым, как орудием политического давления и манипулирования, пытались действовать различные группировки, сформировавшиеся в верхах в ходе переворота.

Разумеется, первым разыграть военный козырь постарался А.И. Гучков: он хорошо понимал, что в случае успеха должность военного и морского министра обеспечит ему ключевую роль в кабинете. Инструментом для проведения в вооруженных силах реформ «сверху» стала комиссия «по переработке законоположений и уставов в точном соответствии с новыми правовыми нормами». Во главе комиссии встал старый соратник Гучкова бывший царский военный министр А.А. Поливанов; в нее вошли как опытные генералы, так и группа молодых офицеров, выдвинувшихся во время революции (Г.А. Якубович, П.И. Аверьянов, Г.Н. Туманов, Л.Г. Туган-Барановский, П.И. Пальчинский и др.). Члены комиссии пытались использовать в своих интересах приказ №1: понимая, что распространение солдатских комитетов остановить невозможно, они решили ввести в них офицеров (за ними закреплялась треть мест). Кроме того, комиссия Поливанова разработала положение, обязывающее комитеты поддерживать дисциплину, контролировать хозяйственную деятельность и т.д. и при этом устранявшее их от обсуждения политики Временного правительства и приказов командования. Но вернуть реальную власть офицерству на принципе единоначалия разработчики новых идей, опасаясь монархического реванша, не решились[923]. Усилия Гучкова по реформированию армии коснулись и омоложения высшего командного состава. За два месяца своего пребывания на посту военного и морского министра он заменил 146 генералов, причем 116 из них были вовсе удалены из вооруженных сил, а остальные понижены в звании[924]. Предполагалось, что на смену им придут новые командиры, которые лучше адаптируются к изменившимся условиям и смогут установить надлежащую дисциплину.