Питер Пэн и Венди. Дети воды. Ветер в ивах

– Послушай-ка, старина, – сказал дядюшка Рэт, начиная тревожиться. – Конечно, я схожу за доктором, если ты серьёзно думаешь, что он тебе нужен. Но с чего бы тебе стало вдруг так плохо? Давай-ка поговорим о чём-нибудь другом.

– Боюсь, дорогой друг, – сказал Тоуд с печальной улыбкой, – что «поговорить» в данном случае вряд ли поможет, да и доктор поможет вряд ли… Но нужно ухватиться хотя бы за соломинку. Да, и по пути к доктору – хотя мне просто невыносимо нагружать тебя лишним поручением, но ты будешь идти мимо – попроси, пожалуйста, нотариуса наведаться ко мне. Это было бы удобно. Бывают моменты, я бы сказал точнее – настаёт момент, когда приходится сталкиваться с неприятными обязанностями, какой бы ценой они ни доставались измученной душе.

– Нотариуса? Должно быть, ему и в самом деле плохо, – сказал себе перепугавшийся дядюшка Рэт, выбегая из комнаты, но не забывая как следует запереть дверь.

Выйдя из дома, он остановился в раздумье. Двое товарищей были далеко, и ему не с кем было посоветоваться.

«Наверное, лучше сделать всё возможное, – подумал он, – и раньше бывало, что Тоуд воображал себя смертельно больным, но я ни разу не слыхал, чтобы он заговаривал о нотариусе. Если с ним на самом деле ничего не происходит, доктор просто скажет ему, что он осёл, и подбодрит его, а это уже кое-что. Сделаю ему это одолжение, схожу, это ведь много времени не отнимет».

И Рэт помчался в сторону деревни, для того чтобы выполнить акт милосердия.

Мистер Тоуд легко спрыгнул с кровати, как только услыхал, что ключ повернулся в замке, и наблюдал за другом в окно, с нетерпением ожидая, когда тот скроется из виду. Затем он от души посмеялся, надел самый лучший костюм из тех, что оказались в комнате, набил карманы деньгами, которые достал из ящика туалетного стола; потом связал простыни узлами и, устроив из них импровизированную верёвку, закрепил её за центральную раму старинного, в стиле Тюдор, окна, которое придавало такой элегантный вид его спальне; потом выбрался через это самое окно, легко соскользнул на землю и, взяв курс в направлении, противоположном тому, куда ушёл дядюшка Рэт, двинулся в путь, легкомысленно насвистывая весёлый мотивчик.

Для дядюшки Рэта настал довольно мрачный час, когда Барсук и Крот наконец вернулись. Бедняге пришлось предстать перед ними со своим прискорбным и неубедительным изложением событий.

Можно легко себе представить едкие, если даже не сказать саркастические, замечания, которые отпускал Барсук, поэтому здесь нет нужды их повторять. Но что было особенно горько дядюшке Рэту, так это то, что даже Крот, который сколько мог пытался оправдывать друга, не удержался, чтобы не сказать:

– На этот раз ты оказался слегка тупицей, Рэтти! Ну и мистер Тоуд, я вам доложу!

– Он так это ловко разыграл, – сказал удручённый дядюшка Рэт.

– Он тебя разыграл, – возразил сердито Барсук. – Ну, разговорами делу не поможешь. В данный момент он исчез, это совершенно ясно. И что хуже всего, он сейчас так возгордится от своего, как ему будет казаться, умного поступка, что может натворить любые глупости. Одно утешение, что мы с вами теперь свободны и не должны тратить свои драгоценные часы на дежурство. Но давайте будем ночевать в Тоуд-Холле ещё некоторое время. Тоуд может в любой момент вернуться – на носилках или под конвоем полиции.

Так говорил Барсук, ещё не зная, что для них припасено у будущего и как много воды, и при этом довольно мутной, утечёт, прежде чем Тоуд с удобством усядется в кресло в своём родовом Тоуд-Холле.

Тем временем Тоуд, весёлый и беззаботный, быстро шагал вдоль дороги уже за много миль от дома. Вначале он пробирался тропами, пересёк не одно поле и несколько раз менял направление, опасаясь погони. А сейчас, чувствуя себя в безопасности и притом, что солнышко ему широко улыбалось и вся Природа хором присоединялась к самохвальной песенке, которую внутри него пело его сердце, он шёл по дороге, почти что танцуя, совершенно довольный собой.

– Ловко обделано дельце! – заметил он самому себе, похохатывая. – Мозг против грубой силы – и мозг вышел победителем, как и должно быть. Бедный старый Рэтти! Ох! И достанется ему, когда вернётся Барсук! Стоящий парень Рэтти, с огромными достоинствами, но очень мало интеллекта и абсолютно никакого образования. Мне надо будет как-нибудь им заняться и посмотреть, не удастся ли мне сделать из него что-нибудь путное.

Исполненный самодовольных мыслей, подобных этим, он шагал, задрав голову, пока не дошёл до маленького городка, где вывеска «Красный Лев», которая раскачивалась над тротуаром посредине главной улицы, напомнила ему, что он в этот день не завтракал, и ему страшно захотелось есть после продолжительной прогулки. Он важно вошёл в гостиничное кафе, спросил самый лучший обед, какой только можно было подать без предварительного заказа, и сел за столик.