Питер Пэн и Венди. Дети воды. Ветер в ивах

Кукушка-то, конечно, давно умолкла, но и многие другие пернатые приятели, которые месяцами составляли часть пейзажа и его незатейливое общество, тоже уже отсутствовали, и птичьи ряды продолжали день за днём неуклонно редеть. Рэт, наблюдательный и никогда не пропускающий ни одного птичьего движения, видел, как с каждым днём всё чаще и чаще взмахи крыльев устремляются в южном направлении. И даже ночами, когда он был уже в постели, ему казалось, что он мог различить в темноте над головой хлопанье нетерпеливых крыльев, послушно возникающее в ответ на вечный, непрекращающийся осенний зов. Ведь и у Природы в её Большой Гостинице, как в любом курортном отеле, тоже есть своё сезонное и несезонное время. Когда сезон проходит, постояльцы упаковывают вещи, расплачиваются и уезжают, закрываются комнаты, сворачиваются коврики, обслуживающий персонал, нанятый на сезон, получает расчёт. И на тех, кто остаётся в гостинице на зимнее время до следующего сезона, тоже невольно влияют все эти отъезды и прощания, горячие обсуждения планов путешествий, маршрутов и новых квартир, которые предстоит занять или построить, это постоянное уменьшение количества друзей. Тем, кто остаётся, делается тоскливо, неуютно, у них портится характер, и они начинают ворчать. Ну к чему эта жажда перемен? Ну почему бы не остаться и не радоваться жизни, подобно нам? Вы ведь не знаете этого отеля в зимний сезон и как нам тут бывает весело – тем, кто остаётся и видит его весь год подряд. Всё это очень верно, отвечают им те, кто собрался в дорогу, мы вам даже завидуем, и может быть, когда-нибудь… но сейчас мы не можем, нас ждут, время уже подошло! Кивнув и улыбнувшись, они отбывают, а мы остаёмся, тоскуя по ним, затаив на них обиду. Дядюшка Рэт никогда не скучал в одиночестве и всегда умел найти себе дело, и кто бы куда бы ни собрался, он всегда оставался корнями своими привязанным к родному месту, но всё же и он не мог не замечать, что происходит вокруг, и где-то глубоко внутри, в костях, что ли, он чувствовал, что всё происходящее влияет и на него.

Трудно было всерьёз заняться чем-либо на фоне всех этих сборов и отъездов. Оставив берег реки, где густо рос тростник, возвышаясь над водой, которая становилась всё мельче и медлительнее, он побрёл в сторону полей, пересёк пару пастбищ, которые выглядели теперь пыльными и выжженными, и углубился в великое королевство пшеницы, жёлтой, волнующейся, говорящей, наполненной спокойным движением и короткими шепотками. Здесь он любил бродить, пробираясь через лес крепких, негнущихся стеблей, которые держали над его головой их собственное золотое небо, небо, которое всё время танцевало, поблёскивало, тихонечко разговаривало, или эти стебли низко наклонялись под пролетающим ветром, а затем снова распрямлялись, тряхнув головой и рассмеявшись. Тут у него тоже было множество маленьких друзей, целое общество, ведущее трудовую жизнь, но у кого всегда находилась свободная минуточка, чтобы поболтать с гостем. Но в этот день полевые мыши, хотя все они были вполне вежливы, казалось, были чем-то очень заняты. Многие копали, роя туннели, другие, собравшись небольшими группками, обсуждали планировку новых квартир, которые должны быть уютными и небольшими и располагаться недалеко от главного склада. Некоторые вытаскивали пыльные сундуки и дорожные корзины, а иные, перегнувшись и уйдя по локоть в корзины, уже паковали своё имущество. Кругом лежали узлы с пшеницей, овсом, ячменём, семенами вяза и орехами, готовые к отправке.

– Сюда, Рэтти, старина! – закричали они, как только его увидели. – Иди к нам, помоги, не стой без дела!

– Что это тут за игры вы затеяли? – спросил он строго. – Вы прекрасно знаете, что пока ещё рано думать о зимних квартирах и время ещё не скоро наступит.

– Да мы знаем, знаем, – отозвались полевые мыши, смутившись. – Но лучше всё-таки не прозевать сроки. Нам обязательно надо вывезти мебель, багаж и все запасы, пока эти кошмарные машины не начали стучать и тарахтеть в полях. И потом, ты знаешь, в наше время хорошие квартиры так быстро расхватывают, и, если прозеваешь, будешь жить бог знает где и потом придётся всё чинить, пока туда въедешь. Мы рано собираемся, мы это знаем, но мы ведь только ещё начали.

– Гори оно, это ваше начало, – сказал Рэт. – Такой прекрасный день! Пошли покатаемся на лодке, или прогуляемся вдоль живых изгородей, или устроим в лесу пикник, или что-нибудь ещё.

– Спасибо, спасибо, но только не сегодня, – торопливо ответил старший из полевых мышей. – Может, как-нибудь в другой день, когда у нас будет побольше времени.

Дядюшка Рэт, презрительно хмыкнув, резко повернулся, споткнулся о чью-то шляпную картонку, упал и произнёс при этом несколько недостойных его слов.

– Если бы некоторые были внимательнее, – сказала одна мышь, – и глядели под ноги, они бы не ушибались и… не забывались до такой степени! Обрати внимание на саквояж, Рэт. А лучше сядь и посиди. Через часик-другой мы, пожалуй, освободимся.