Питер Пэн и Венди. Дети воды. Ветер в ивах

– Потому что все мои братья и сестры уже разделились и превратились в прекрасных крылатых созданий. Вот и я хочу разделиться, не мешай мне!

Том замер с открытым ртом. И неизвестный надулся, растянулся, и вдруг – хлоп! бум! трах! – он весь разломился пополам.

И тогда изнутри показалось удивительное хрупкое и мягкое существо, такое же гладкое, как Том, только очень слабенькое и бледненькое, как ребёнок, долго проболевший и пролежавший в комнате без свежего воздуха. Ножки у него едва двигались, и оно оглядывалось кругом с таким смущённым выражением лица, какое бывает у девушки, впервые в жизни попавшей на бал. А потом оно медленно зашагало по травинке вверх.

Том был так поражён, что и слова не вымолвил, лишь таращился во все глаза. Он тоже всплыл наверх и стал смотреть, что же будет дальше.

Стоило неведомому существу оказаться на ярком тёплом солнце, как с ним произошла удивительная перемена. Оно на глазах стало сильнее и твёрже, тело его начало переливаться чудесными красками, чёрными, голубыми и жёлтыми, оно всё пошло кругами и полосками; на спине его развернулись прозрачные крылья, целых четыре штуки, а глаза его стали такими огромными, что сделались больше самой головы и засверкали, как десять тысяч бриллиантов!

– Ой, как же ты красив! – сказал Том и протянул руку, чтобы потрогать своего недавнего знакомца.

Но тот взмыл в воздух, повисел так на своих крыльях и опустился рядом с Томом.

– Тебе не поймать меня, я стал стрекозой, королём всех мух! Теперь я буду танцевать на луче солнца, летать над рекой, как ястреб, ловить комаров, и ещё я найду себе красавицу-жену, вот что!

И он взлетел повыше и принялся ловить комаров.

– Вернись, вернись! – закричал Том. – Как ты прекрасен! Мне так одиноко, поиграй со мной, а я не стану тебя ловить!

– Да тебе и не поймать меня, но я полетаю и вернусь и поболтаю с тобой. О, какое огромное дерево, какие на нём листья!

Это был всего лишь куст, но ведь до сих пор король мух видел лишь водяные растения, а они никогда не бывают такими высокими, как на суше. Кроме того, он был близорук, как все стрекозы, которые видят не дальше ярда от своего носа (как и многие люди, хотя они совсем не так красивы, как он).

Что же, он вернулся и рассказал Тому о том, что видел. Он очень гордился своей окраской и роскошными крыльями, но, если ты помнишь, сначала он был беспомощным уродцем, так что его можно простить. Он много рассказывал о том, что видел на лугах и в лесу, а Тому нравилось слушать – сам-то он ничего не помнил. Так они и подружились.

Рад сказать, что Том многому научился в тот день и долгое время никому не причинял зла. Вскоре личинки привыкли к нему и показывали, как строятся их домики, а потом он наблюдал, как лопается кокон и из него вылетает совсем другое существо, крылатое, живущее не в воде, а в воздухе. Иногда он мечтал о том, чтобы и у него были крылья.

Помирился он и с форелями, они быстро забывают обиды. Часто они играли в зайца и гончих, и Том пытался подпрыгивать из воды, чтобы перевернуться в воздухе, как рыбка, и упасть обратно, но у него никогда ничего не получалось. Больше всего ему нравилось смотреть, как рыбки ловят мух, пролетающих слишком низко над водой, и жуков, падающих с ветвей деревьев прямо в воду. А ещё он любил наблюдать за зелёными гусеницами, которые вдруг спускались на своих зелёных канатах с дерева почти к самой воде, а потом неизвестно почему подтягивались обратно, сматывая канатик в клубок.

Часто Том ловил всё, что попадалось, – гусениц, комаров, мух – и отдавал их своим друзьям-рыбкам. Может быть, не очень хорошо по отношению к насекомым, но нужно ведь и о друзьях подумать.

Но вскоре он перестал ловить мух, потому что случайно познакомился с одной из них, и вот как это случилось.

Как-то раз Том нежился на солнышке, ловил мошек и отдавал их форели, и тут он увидел незнакомую муху, тёмно-серую, с коричневой головой. Муха была ещё маленькая, но старалась вести себя, как большая (как и многие из вас); склоняла голову, трясла крыльями, расправляла ножки и топорщила волоски на брюшке. Вместо того чтобы улететь, мушка села Тому на палец и пропищала тонюсеньким, пронзительным голоском:

– Спасибо, пока не надо!

– Что? – спросил Том, немного удивлённый такой наглостью.

– Не надо мне твою ногу, можешь не выставлять её, я и на пальце хорошо себя чувствую! Ах, слетаю-ка я к своей семье, а потом вернусь поболтать с тобой, пожалуйста, не убирай ногу, она мне пригодится!

Через пять минут мушка вернулась и примостилась на ноге Тома, болтая без умолку:

– Ты что же, живёшь под водой? И что там хорошего? Я тоже там жила, но там так грязно, что я решила: пора это прекратить. Вылетела на поверхность и оделась, нравится тебе мой наряд?

– Нравится, – ответил Том.

– А теперь я отправляюсь танцевать! – запела мушка.

И она улетела и танцевала три дня и три ночи, пока не свалилась в воду, где её и съела проплывавшая мимо рыбка (но Том этого не знал).