Пицца с мандаринами

– Пятьдесят девятого, – ответила Женя. – Сама из Феодосии. В нашем климате бы так не сохранилась. Но это не стопроцентная реставрация. Ее готовили, чтобы ездить. Например, стоит электронное зажигание. Современные фильтры, масляный и воздушный. Еще всякое, но есть к чему стремиться. Требует внимания и ласковых рук. В общем… моя красотка. Люблю ее.

Лианг охнул. Он совершенно не знал, как поддержать такую беседу.

Салон шумел теплом печки. Котята не пищали, но Лианг заставлял себя думать, что они спят. Нужно еще покормить. Сделать анализы. Проверить рефлексы. Нужно лишь найти того, кто станет этим заниматься. Не он же, в самом деле. Ему вообще в аэропорт пора. Давно пора. Только все как-то скомкалось… Лианг бестолково смотрел то на свой билет, то на брошенный между креслами чемодан.

Женя вела машину молча. Лиангу нравился ее сосредоточенный и серьезный вид. К тому же сегодня она была в очках. Ее творческий бунтарский образ интригующе сочетался с круглыми толстыми линзами.

– Куда мы едем? – спросил он.

– Ко мне, – спокойно ответила Женя.

Лианга вдавило в кресло. Он еще раз покосился на коробку, чемодан и на дисплей телефона.

– Я погуглила, – продолжила Женя, заметив его растерянность. – Уже очень поздно для ветклиник. Я написала волонтерам, которых нашла, но пока никто не ответил. Надо же их отогреть пока. Правильно? Я недалеко тут. Сейчас поднимемся, посмотрим, что там да как. Покормим. У меня и аптечка есть, и молоко. Правильно мыслю?

Лианг кивнул. Еще раз посмотрел на коробку и чемодан. А потом на сосредоточенную Женю. И все решил.

– У тебя есть животные? – спросил он, хотя когда-то давно они обсуждали это и Женя писала, что никакого питомца у нее нет.

– Нет. А что?

– Чтобы не заразить, если они больные. Карантин.

– А-а, – протянула Женя, раздумывая.

– Мне позвонить нужно, – сказал Лианг, твердо уверившись в своем плане.

– Звони.

– Я потом.

– Хорошо.

Дом Жени и правда оказался недалеко. С учетом предновогодних пробок и столпотворений на улице они доехали в течение получаса. Лианг уже давно понял, что ни на какой самолет он не успеет, и поменял билет. Ближайшим возможным оказался рейс на третье января. Теперь единственное, что его беспокоило, – жилье.

Как только они поднялись с Женей на нужный этаж, Лианг помог ей внести коробку в квартиру и вышел, сославшись на важный звонок. Что было правдой. Он покопался в своем пуховике, куда вместе с кошельком сунул визитку хостела на Захарьевской, и позвонил.

Обрадовался, что, несмотря на время, администратор был на месте. Потом Лианг долго пытался объяснить, кто он. Только что выехал, но случилось непредвиденное, и, возможно, вдруг случится чудо, в его номер еще никто не въехал и есть шанс его снять заново. Рассказывать на русском такую сложную схему по телефону стало той еще задачей, но наконец-то его поняли. Администратор отложила телефон ненадолго, щелкая по клавиатуре, а потом сказала, что в номере на второе число запланирована уборка, чтобы не платить вдвое больше за работу в Новый год. А въезжать следующий гость будет утром третьего января. У Лианга гора упала с плеч. Он попросил оставить ему номер до второго включительно. В течение минуты прислали ссылку на оплату, и проблема, хотя бы частично, но разрешилась.

На лестничную клетку выбежала Женя и сказала, что договорилась о посещении ветеринара на второе число. Она созвонилась и показала котят. Так как внешне они выглядели нормально, срочно их сейчас никто не принял бы. Лианг кивнул.

– Сколько их? – спросил он, прикидывая, что ему нужна пипетка и побольше бинта, чтобы прочистить им глаза и уши.

– Пятеро, – улыбнулась Женя. – Я только не знаю, чем их помыть.

– Не надо. Они слабые. Лучше не мыть.

– Хорошо, – кивнула она. – Пойдем? – и протянула руку, которую Лианг с радостью принял.

Женя жила в старенькой коммуналке. Квартира делилась на восемь комнат между шестью владельцами. У одного из них Женя и снимала жилье между комнатой древней не выходящей на улицу старушкой и пустующим помещением. Еще рассказала, что в самой дальней находится мастерская Петра Евграфовича, с которым она неплохо общается. И есть молодая семья, которая выкупила уже три комнаты и, кажется, потихоньку планирует скупить все. Еще есть крошечная закрытая комната. До революции там жила кухарка хозяев, сейчас это, скорее, склад собственника, который давно уехал из России.

– Вообще, коммуналки – это стремно, – сказала Женя, разуваясь в общем коридоре, – но тут на удивление приятно.

Она выдала Лиангу симпатичные пушистые тапочки с авокадо и, убедившись, что они подошли, повела его за собой.

– Эта квартира была больше, но часть давно выкупили и отгородили. Получается, это половина коммуналки. Вон там, видишь? Стенка какая свежая. Это как раз новострой. Лет пятнадцать назад коридор продолжался, и там были еще комнаты. Еще смотри, – она указала на большую панель, – у каждого свой счетчик. Что еще прикольного? А, кухня.

Они оказались перед просторным помещением с двумя газовыми плитами и старенькой колонкой.

– Через кухню можно попасть в ванную и туалет.

– Он один?