Пламенеющие храмы

– Припоминаете? Неужели и вы их прочли? Все экземпляры, что удалось найти, ещё тогда пришлось сжечь. А у меня их строки до сих пор стоят перед глазами. Ужасающие своей дерзостью и чудовищные по сути измышления, порушающие Символ веры и все устои христианства. Не Церкви, не какого-то исповедания, будь оно из нынешних или старое католическое, а именно сами основы учения Христа, из которого все мы выросли. В сравнении с тезисами этого Сервэ любые ереси, какие только проявлялись за все прошедшие века от рождества Христова, выглядят детскими шалостями. Признаться, прочитав эти сочинения, я сперва подумал, что их написал какой-то глупый схолар из тех, что, перепив вина в таверне, горланят невесть что на потеху девицам. Или умалишённый. Но нет же, этот Сервэ на самом деле талантлив и умён, причем ужасающе умён, да простит меня Господь. Чего стоят его логические построения и изощрённая аргументация. Его словесные обороты способны одурманить любого, даже образованного человека, не говоря уже о безграмотных людях из низов. Достаточно принять на веру хоть одну его посылку и водоворот его красноречия унесет вас в такие дебри мрака, из которых не выпутаться. Причем вам самому будет казаться, что в его словах вы видите свет и истину. На самом же деле вы всё глубже будете погружаться в пучину тьмы. Мерзость же его хитросплетений способен разоблачить далеко не каждый университетский профессор. Поверьте мне, Люсьен, я знаю, что говорю. Этого Сервэ я знаю давно, хотя и никогда не был с ним знаком. Встреться мы с ним в честном диспуте, я не без труда, но смог бы доказать и ему самому, и всему миру всю ошибочность его воззрений, которые губят душу его самого, как и души всех несчастных, кто ему поверил. Однако Бог пока не удостоил нас встречей. Первый раз этот Сервэ обратился ко мне с письмом лет десять тому назад, а то и больше, ещё когда я жил в Страсбурге. Тогда он показался мне интересным человеком, которого живо интересуют многие вопросы мироустройства, и я с удовольствием вступил с ним в переписку. Мы оба одинаково не любили римскую Церковь и оба желали найти истину, скрываемую от нас католическими теологами. В письмах мы обсуждали едва ли не всё, начиная от идей Платона, Августина и Савонаролы и заканчивая тезисами Лютера и Коперника. Уже тогда меня стали удивлять некоторые его рассуждения и заключения. Я сперва исподволь пытался поправить и вразумить его. Но он, похоже, этого не замечал и порой измышления его доходили до абсурда. На его письма мне приходилось давать всё более твердые и резкие отповеди, однако его это никак не смущало. Потом на какое-то время наша переписка прекратилась и возобновилась уже после того, как я вернулся в Женеву. Я полагал, что за прошедшее время он во многом одумался и изменил свои взгляды, однако ничуть. Его выдумки о мироустройстве стали ещё более невообразимы, а выпады в сторону Библии и христианства ещё более чудовищны. Видно, шёпот тьмы овладел его разумом. На все мои выражения неприятия и предостережения о пагубности его умственных устремлений он отвечал усмешкой. Он оказался неисправим, этот Сервэ, и я перестал отвечать на его письма. Пару месяцев назад он прислал мне из Лиона письмо, в котором помимо прочего уведомил, что скоро представит миру нечто новое, что откроет людям глаза и укажет путь к истинному

Христу. Своё сочинение он обещал разослать во все церкви. Буллингеру, Меланхтону и даже папе Юлию III. И, как видно, он сдержал обещание. Эта книга, что попала к нам, бесспорно принадлежит его перу. Я понял это по стилю, что присущ только ему. Чего только стоит одно это название «Christianismi Restitutio» – «Восстановление христианства»! И весь дальнейший текст свидетельствует об авторстве этого Сервэ. И неповторимая живость риторики, и его логика обращения аргументов, и метод выстраивания системы доказательств, и сами идеи. Безумные, хочу я вам сказать, идеи. Из них следует, что догмат Троицы лжив и придуман только для того, чтобы разбить прямую связь Бога с человеком. Христос не Сын Божий, а всего лишь пророк, посланный на Землю. Евангелие неполно и многие куски из него намеренно вырваны и сокрыты. Апостол Павел был заточён в темницу задолго до своей смерти, а его именем проповедовал некто, кого мы не знаем. И этот некто отвратил своё вероучение от истинных заветов Христа. Каково? И после всего этого он ещё заявляет, что этой своею книгой призван восстановить истинное христианство. На мой же взгляд его призвание – это геенна, в которую он стремится. И, если он не одумается, то рано или поздно обязательно в неё попадёт.

Кальвин замолчал. Бледные пальцы его сжались в кулаки. Жёсткий взгляд из-под нахмуренных бровей не обещал ничего доброго.

– Что же вы планируете со всем этим делать, мэтр? – решился нарушить затянувшуюся паузу Морель.

– Мы с вами, Люсьен, обязаны помешать этому Сервэ. Нужно спасти от него нашу веру и нашу Церковь. Это наш долг.

Мэтр внимательно посмотрел Морелю в глаза. Поймав этот взгляд, Морель понял, что Кальвин уже всё решил.