Пламя

На протяжении всего этого монолога девушка слушала его крайне внимательно, раздираемая отвращением и непреодолимым влечением. Все это отдавало каким-то неприятным душком, но в наше время привередничать не приходится, да и потом, никаких нравственных принципов Джим в любом случае не нарушал. И все же он играл с огнем. Странное дело, но он даже будто бы вырос, пока говорил; на какое-то время избавился от своей обычной ребяческой застенчивости и неуклюжести. Крайнее возбуждение и осознание им того факта, что она понимает реальность его силы, придавали ему волнующе-зловещий вид. Но она решила быть начеку, сохраняя при этом прежнюю надменность и равнодушие.

Когда Джим наконец умолк, она изобразила усталый зевок и сказала:

— А ты умен, как я посмотрю! Ловкий провернул фокус, хотя и отвратительный. Не остановишься на этом — закончишь на виселице!

— Не всем же быть такими трусишками, как ты! — фыркнул он.

Колкая насмешка достигла своей цели.

— Да ты просто смешон! — возмущенно бросила она в ответ. — С чего бы мне, как ты выразился, «присоединяться к тебе»? Только из-за того, что ты способен с помощью какого-то гнусного трюка убить птичку?

В жизни Джима хватало событий, о которых он никогда не упоминал. Ему казалось, они не имеют никакого отношения к обсуждаемой теме, но на деле все обстояло не совсем так. Он всегда был «тряпкой». Отец, профессиональный футболист, презирал его и полагал, что слабоволие перешло к сыну от матери. Эта парочка жила как кошка с собакой практически с самого их медового месяца. В школе над Джимом издевались все кому не лень, в результате чего он глубоко возненавидел сильных и в то же время сам загорелся желанием стать сильным. Он был смышленым парнем и после школы поступил в провинциальный университет. Будучи студентом старших курсов, держался особняком, упорно работал ради получения научной степени и был нацелен на карьеру физика-ядерщика. Уже тогда его доминирующей страстью была физическая сила, поэтому он выбрал самое очевидное поле ее проявления. Но, так или иначе, планам не суждено было сбыться. Несмотря на довольно-таки серьезную научную подготовку, ему пришлось заниматься пустяковой работой в заводской лаборатории, работой, которую он выполнял на временной основе до тех пор, пока не получил должность в одном из ведущих научно-исследовательских институтов ядерной физики. В этой тихой заводи его природная угрюмость переросла в озлобленность. Он считал, что с ним поступают несправедливо, не дают проявить себя. Младшие, стоявшие ниже, постепенно обходили его, поднимались вверх. У него развилась своего рода мания преследования. Но правда заключалась в том, что он оказался плохим сотрудником и, в частности, не проявлял командного духа, столь необходимого в чрезвычайно сложной работе, связанной с фундаментальными физическими исследованиями. К тому же, не питая особого интереса к физической теории, он с раздражением относился к необходимости углубленного теоретического анализа. Чего он хотел, так это силы, силы для себя как отдельного индивида. Он признавал, что современные исследования — дело коллективное, и даже достигнутый в данной области высочайший авторитет не обеспечивает конкретную личность непосредственным влиянием и силой. С другой стороны, психокинез, не исключено, мог дать ему то, чего так страстно желала душа. Его интерес быстро переместился на более перспективное поле деятельности. Отныне работа в лаборатории стала для него лишь способом добывания средств к существованию.

* * *

После разговора в саду он практически полностью сосредоточился на своей рискованной затее, поставив целью приобрести еще более поразительные способности, чтобы произвести впечатление на Хелен. Он решил, что для него, по крайней мере, наиболее многообещающим направлением выглядит дальнейшее развитие навыков вмешательства в простейшие физические и химические процессы, связанные как с неодушевленными предметами, так и с живыми существами. Он научился предотвращать воспламенение спички при ударе о коробок. Он попытался пренебречь всеми достижениями ядерной физики, направив свои психокинетические способности на высвобождение энергии, заключенной в атоме. Но в этом захватывающем начинании потерпел полнейшее фиаско, возможно, потому что несмотря на всю свою квалификацию, не обладал ни достаточными знаниями теоретических основ физики, ни доступом к необходимому для проведения данного опыта аппарату. С биологической стороны, он преуспел в убийстве небольшой собачки за счет того же принципа, который применил к малиновке. Он не сомневался: еще несколько таких «тренировок» — и он будет в состоянии убить человека.